Август - [15]
«Я здесь буду просто жить! Я полюблю, я заведу, наконец, детей, я построю дачу и баню, я научусь смотреть футбол и хоккей, я буду ходить на рыбалку и охоту, я отключу когда-нибудь Интернет, я никогда не скажу ни одного худого слова в адрес политиков, появляющихся на экране телевизора, потому что я не собираюсь переделывать мир, потому что я хочу только жить в этом мире и не гадить вокруг себя. А политиков я видал и похуже, гораздо хуже. И воров покруче. И я снова, как когда-то в молодости, в советское еще время, когда и Эстония была для меня кусочком родной земли, я снова стану обыкновенным законопослушным гражданином, просто обывателем, просто мещанином безо всякого дворянства! Мне уже за сорок, а я еще не жил нормальной семейной жизнью. Пока еще есть силы, я хочу понять, что это такое — лежать в трениках на диване и проверять у дочки дневник. Или у сына. Или у детей. Я ведь даже не знаю, кого я больше хочу — сына или дочь. Я знаю только, что я хочу жить, а не выживать. Я хочу сидеть дома, в своей стране, быть невыездным и не иметь заграничного паспорта. И не хочу переделывать земной мир в версию «Царствие небесное — лайт», Господи, прости и помилуй!».
— А ходили бы лучше строем! — весело сказал Толян, глядя с высоты шлюпочной палубы на пеструю толпу туристов, мечущихся между десятком вполне комфортабельных автобусов, въехавших на пятачок перед пристанью. На взгорке, где резко обрывался серый от старости асфальт, бородатая коза жевала кусты. А под дощатым навесом еще не успевший похмелиться мужичок продавал копченую рыбу. Муравьев вспомнил старый фильм «12 стульев» и водное путешествие Бендера с Воробьяниновым, довольно заржал, стянул с себя белую капитанскую фуражку и помахал ею переминавшимся у прилавка с рыбой Петрову и Анчарову:
— Заседание продолжается! Я требую продолжения банкета! Танцуют все! Лед тронулся, господа присяжные заседатели! — Подполковник хмыкнул, вспоминая мудреное слово «контаминация», покачал головой и неспешно спустился на пристань.
В автобус сели вместе: Петров, Муравьев и Анчаров. Расположились уютно сзади, сдали деловитой женщине-экскурсоводу посадочные талончики, одновременно подняли руки и стали крутить над головами круглые колпачки кондиционера — в салоне было жарковато. Ехали недолго. По дороге смотрели в окна, да приглядывались исподволь к туристам, с которыми предстояло провести вместе целых три недели и пройти по воде не одну тысячу километров. Счастливые лица молодоженов немного разбавили похожие друг на друга пожилые семейные пары, озабоченные, как бы не упустить чего-нибудь из положенной программы круиза — ведь такие деньги уплачены! Одиночек было мало. Эти туристы, в основном средних лет, что мужчины, что женщины, напоминали детей, поменявших за лето школы и не знающих, как же их встретит новый класс. Неуверенные, чуть заискивающие взгляды по сторонам, осторожные фразы, намекающие на желание поскорее сблизиться хоть с кем-нибудь, перестать быть одиночками. А вот у этой тетки наоборот глаза становятся колючими, чуть только кто-нибудь попробует войти с ней в контакт. Она хочет только одного, чтобы никто ее не трогал до конца путешествия. А в душе надеется. Но случится так, что понравится кто-то, она никогда не позволит себе даже необязательных приятельских отношений.
А вот приблатненный мужичок из провинции. Новые, колом стоящие джинсы, белая костюмная сорочка, нелепый галстук и серая льняная кепка, блином прилипшая к коротким русым вихрам, странно смотрящимся над татарским лицом. Коренастый, мускулистый, энергия так и прет наружу, только нехорошая энергия — стремящаяся подавить, подмять окружающих мужиков, произведя этим впечатление на женщин. Как попало на теплоход «Петербург» это чудо в кепке, совершенно непонятно. Чуть ли не в танце, почти как Майкл Джексон, мужичок прошелся по узкому проходу между кресел, не забывая церемонно-презрительно цедить: «Из-з-виняйте.». И остановился перед компанией, сидящей на последнем, широком диване.
Он попытался нависнуть морально над «этими городскими лохами», повел крепкими плечами, растянул в улыбочке сухие губы, глазки сделал щелками, хотел что-то сказать, посуровел внезапно, пожевал неприязненно губами, еще раз заглянул в глаза всем троим, сухо сглотнул, повернулся, протанцевал к выходу и развинченной походкой прошествовал к другому автобусу.
Мужчины дружно переглянулись с улыбкой, общей на троих.
— Задружиться хотел, шпаненок! — добродушно протянул Толян.
— Да что-то раздумал быстро, — коротко хохотнул Анчаров.
— А соображает мгновенно, однако. — Петров был слегка ироничен, но и задумчив в своей реплике. — Ну что же, товарищи офицеры, давайте знакомиться поближе?
— А не пожалеешь, Андрей Николаевич? — включил дружескую, широкую улыбку Муравьев. Включил — и выключил, как свет погасил в автобусе. А серо-голубые холодные глаза подполковника на мгновение заглянули Петрову в душу сквозь его глаза — карие с искоркой. И чуть потеплели.
Небо, еще утром влажными облаками низко нависавшее над Свирью, неохотно пропускавшее откуда-то сбоку красные, чуть теплые лучи не разыгравшегося еще в полную силу солнышка — небо к полудню вдруг взмыло ввысь, как и положено в России. А воздух не заметался, не задрожал в мареве, наоборот, был хрустально-прозрачным, хотя до осени оставалось еще время, немножко, но оставалось. И облака, потеряв влажный утренний блеск, не обесцветились, — яркими снежными мазками подчеркнули синь небес, поднялись высоко над сочно-зеленым ельником, густо вставшим на дальнем берегу Рощинского озера. А может быть, и Святого — два озера здесь рядом, экскурсовод же попался торопливый, не объяснил толком, что к чему. Главное Андрей Николаевич и так знал, зашел утром в Интернет и вычитал на сайте монастыря: «Александро-Свирский монастырь находится в Олонецком уезде Олонецкой губернии, на правой стороне реки Свири, в 6 верстах от оной, в 16 от города Лодейного Поля, в 84 от города Олонца и в 20 верстах от Ладожского озера, при большой почтовой дороге из Лодейного поля в Олонец и Петрозаводск. Окружающий монастырскую местность со всех сторон сосновый бор, близость реки Свири и находящиеся при монастыре два больших озера: Рощинское и Святое, возвышенное и сухое местоположение — все это придает Свирскому монастырю и занимаемой им местности красивый вид и способствует здоровому, благорастворенному воздуху.
Эта книга о тех, кто, не сходя с собственного дивана, оказался за границей — о 25 миллионах советских русских, брошенных на окраинах бывшей империи. Эта книга о тех, кого Родина не взяла с собой. Эта книга о тех, кого не стали эвакуировать. Эта книга о совести россиян…Как из советских становятся русскими? Ответ на этот вопрос дала новейшая история. Судьба человека снова становится главной сюжетной линией художественного произведения.Любовь встречается с ненавистью и смертью, верность присяге — с предательством.
В книгу замечательного советского прозаика и публициста Владимира Алексеевича Чивилихина (1928–1984) вошли три повести, давно полюбившиеся нашему читателю. Первые две из них удостоены в 1966 году премии Ленинского комсомола. В повести «Про Клаву Иванову» главная героиня и Петр Спирин работают в одном железнодорожном депо. Их связывают странные отношения. Клава, нежно и преданно любящая легкомысленного Петра, однажды все-таки решает с ним расстаться… Одноименный фильм был снят в 1969 году режиссером Леонидом Марягиным, в главных ролях: Наталья Рычагова, Геннадий Сайфулин, Борис Кудрявцев.
Мой рюкзак был почти собран. Беспокойно поглядывая на часы, я ждал Андрея. От него зависело мясное обеспечение в виде банок с тушенкой, часть которых принадлежала мне. Я думал о том, как встретит нас Алушта и как сумеем мы вписаться в столь изысканный ландшафт. Утопая взглядом в темно-синей ночи, я стоял на балконе, словно на капитанском мостике, и, мечтая, уносился к морским берегам, и всякий раз, когда туманные очертания в моей голове принимали какие-нибудь формы, у меня захватывало дух от предвкушения неизвестности и чего-то волнующе далекого.
Геннадий Александрович Исиков – известный писатель, член Российского Союза писателей, кандидат в члены Интернационального Союза писателей, победитель многих литературных конкурсов. Книга «Наследники Дерсу» – одно из лучших произведений автора, не зря отрывок из нее включен в «Хрестоматию для старшего школьного возраста „Мир глазами современных писателей“» в серии «Писатели ХХI века», «Современники и классики». Роман, написанный в лучших традициях советской классической прозы, переносит читателя во времена великой эпохи развитого социализма в нашей стране.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Новиков Анатолий Иванович родился в 1943 г. в городе Норильске. Рано начал трудовой путь. Работал фрезеровщиком па заводах Саратова и Ленинграда, техником-путейцем в Вологде, радиотехником в свердловском аэропорту. Отслужил в армии, закончил университет, теперь — журналист. «Третий номер» — первая журнальная публикация.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.