Август Хромер - [180]
Я пошёл первым, ожидая, что Салли и Истериан пойдут следом. Взяв влево, я тихо подкрался к первой двери и осторожно взялся за ручку. Вдох-выдох, странное предчувствие, лёгкая тревога проснулись; для собственного спокойствия я достал пистолет – теперь можно не так бояться засады. А ведь за дверью можно ждать и ловушки, и сектанта с оружием в руках, и чей-то труп, и искомые уже давно агатовые иглы, и пустую комнату.
Крутанув ручку и распахнув дверь, я прыгнул перед входом, выставив вперёд оружие. Тревога – в сторону, стрельба не понадобилась.
Это совсем крошечная комнатка три на три ярда. В углу стоит самодельная кровать, сделанная из матраса, положенного на деревянные ящики, в другом углу из полутьмы выплывает небольшой столик с выдвижными ящиками. На столе валяется книга с закладкой где-то посередине, опасная бритва рядом с зеркальцем и фонарь. На полу хозяин комнатки постелил дырявый половичок, изъеденный тремя поколениями моли. Под потолком небольшое отверстие вентиляционной шахты. Вот, пожалуй, и всё.
Я, успокоившись, опустил пистолет, но, отчего-то, совершенно не захотел его прибирать. Все трое мы вошли в комнату, Салли сразу пошла зажигать фонарь, чтобы разогнать чернильную темень.
– Комната на одного, – умозаключила девушка, возясь со спичками, – Это что-то вроде общежития.
– А комнат всего двадцать, – Истериан уже взялся за дело и начал заглядывать под матрас в надежде что-нибудь интересное там найти, – Двадцать комнат – слишком мало для крупной секты.
– Значит, в городе ещё полно таких же тайников, – я нашёл у входа вешалку с курткой и обшарил её пустые карманы.
Наконец фонарь загорелся и стало значительно светлее. Масляный светильник наполнил отгороженный досочными стенами уголок подвала тёплым оранжевым светом. А то идея ковыряться здесь впотьмах совершенно не вызывает моего восторга.
– Посмотрим, что в столе, – объявила девушка и занялась выдвижными ящиками. Мы с Истером подошли поближе, чтобы ничего не упустить.
В самом верхнем ящике оказались книги, какие-то слюнявые романы, во втором – тоже книги, в последующих двух – тоже одни книги. Да этот сектант оказался жутким читателем. Сколько же они тут сидели без дела, если он успел прочесть книг двадцать или даже больше?
Истериан для пробы взял одну из книг и бегло пролистал страницы, после чего встряхнул фолиант за корешок, но ни одна тайная записка из книги не выскочила. С сожалением полукровка швырнул роман на стол. Я мимолётом уронил взгляд на обложку и криво усмехнулся: книга называется «Большая радость», а автором оказался Артур Вейс Кох. Помню этого слащавого юношу.
– Здесь ничего, – заключила Салли, водя фонарём по тёмным углам, – Осмотрим другие помещения. Возможно, найдём что-то поинтереснее, чем пара десятков романов.
– Не думаю, если честно, что здесь прятался Рокфеллер или Вэтэрли с Сеттэром, – я первым вывалился обратно в коридор и направился к противоположной двери, – Скорее это было убежищем для рядовых бойцов.
– Тот аронакес сказал, что под Мостом Отфули и Гроул, – напомнил мне Истериан уже готовый прикрыть со спины при открытии следующей комнаты, – Это тоже неплохо!
– Согласен, – я распахнул следующую дверь, но и здесь свинцу некого разить.
Стоило мне опустить пистолет дулом в пол, как наш миниатюрный детектив проскользнула мимо внутрь и осветила убранство ещё одного сектанта. Тот жил примерно в тех же условиях, что и сосед напротив: похожая самодельная кровать, стол под вентиляционным отверстием, на котором стоит потушенный канделябр со свечками и крупная пепельница с окурками, торчащими во все стороны, как иглы ежа. Ящики в столе жестоко вырваны и в комнате остался только один из них, что служит мусорным ведром в углу. Над огрызками яблок в нём радостно петляют мухи.
В центре комнатки стоит ещё один столик, табурет и ящик, служащий вторым табуретом. На столике лежит шахматная доска с незаконченной партией. Некоторых фигур не хватает, так что находчивые игроки заменили их гильзой, двумя целыми револьверными патронами, огарком свечи и даже отбитым бутылочным горлышком. Правда, от этой субституции стороннему игроку, вроде меня, стало совершенно непонятно, какая из самодельных фигур белая, а какая чёрная, и чем же она является: слоном, конём или пешкой. Поэтому сделать вывод о чьём-то лидерстве в партии не представляется возможным.
– Ага! Нашёл! – радостно воскликнул Истериан, ковырявшийся под матрасом.
Довольным собой, он резко выдернул находку, чтобы представить её нам, но, разглядев, чем является обнаруженный им кусок бумаги, раздосадовано отбросил его в сторону, брякнув при этом:
– Простая газета…
– Не такая уж она и простая, Истер, – подошёл я поближе и поднял с кровати чуть сыроватую прессу, – Она сегодняшняя.
– Они ушли совсем недавно! – воскликнула Салли, – Вероятно, на очередное дело! Нужно скорее предупредить сантибов!
– И что мы скажем? Бдите, сейчас где-то в городе лихо жахнет?! Лучше остаться и попробовать найти какие-нибудь зацепки, куда они могли отсюда уйти.
– Лично я здесь ничего такого не вижу, – огляделась девушка.
– Значит, идём дальше.
И мы продолжили осматривать комнату за комнатой. Я всякий раз осторожно открываю дверь за дверью и вскидываю оружие, но ни в одном помещении так и не оказалось никого. Зато нам попадались всё более и более интересные комнаты.
Попытка создать неклассический постапокалипсис, где жизнь выживших свелась не к одеванию военной формы и сне в обнимку с автоматом, а к коллективному мирному выживанию сплочённой деревушкой. Её спокойный быт нарушает Душегуб — маньяк, убивающий детей. Однажды его жертвой становится полицейский, идущий по следу убийцы. Смерть офицера странным образом собирает вместе давно забывшую про него племянницу, бывшего напарника, открыто презирающего полицию алкоголика и отшельника, отыскивающего трупы детей. Далеко не всегда они действуют сообща, двигаясь собственными путями к маньяку.
За неделю может произойти многое, особенно если наступило время таинственной и пугающей Недели Долгой Ночи. Она опустилась на город Данкелбург одновременно с первым снегом. Сам город давно находится во власти противоборствующих криминальных группировок, которые делят сферы влияния, не очень-то обращая внимания на полицию. Другой силой, контролирующей город, является мистическая сила темноты, проявляющаяся в совершенно непредсказуемых формах. Она слепа, дика и неодолима… За неделю в Данкелбурге протекают моменты из жизни самых разных людей.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.
События, описанные в этой книге, произошли на той странной неделе, которую Мэй, жительница небольшого ирландского города, никогда не забудет. Мэй отлично управляется с садовыми растениями, но чувствует себя потерянной, когда ей нужно общаться с новыми людьми. Череда случайностей приводит к тому, что она должна навести порядок в саду, принадлежащем мужчине, которого она никогда не видела, но, изучив инструменты на его участке, уверилась, что он талантливый резчик по дереву. Одновременно она ловит себя на том, что глупо и безоглядно влюбилась в местного почтальона, чьего имени даже не знает, а в городе начинают происходить происшествия, по которым впору снимать детективный сериал.
«Юность разбойника», повесть словацкого писателя Людо Ондрейова, — одно из классических произведений чехословацкой литературы. Повесть, вышедшая около 30 лет назад, до сих пор пользуется неизменной любовью и переведена на многие языки. Маленький герой повести Ергуш Лапин — сын «разбойника», словацкого крестьянина, скрывавшегося в горах и боровшегося против произвола и несправедливости. Чуткий, отзывчивый, очень правдивый мальчик, Ергуш, так же как и его отец, болезненно реагирует на всяческую несправедливость.У Ергуша Лапина впечатлительная поэтическая душа.