Аве, Цезарь - [17]
— Черт бы побрал этих послов! Ладно, приступайте!
Фоббс вытер взмокшую лысину, повернулся к понуро стоявшему рядом диспетчеру:
— Найди что-нибудь выпить, только не ион, прошу тебя!
Заметив, что тот переминается с ноги на ногу, добавил:
— Можно той дряни, ну, конфискованной у контрабандистов!
Диспетчер заметно оживился, покопался в металлическом шкафу и вручил шефу плоскую жестяную флягу, на которой были нарисованы череп и кости.
Фоббс отвинтил крышку, хлебнул изрядный глоток и крякнул от удовольствия. Вид у него был возбужденный и даже веселый. Возможно, сказалось действие горячительного напитка, а может, он был доволен ходом операции.
— Покажи кино! — крикнул он диспетчеру, который за его спиной тоже сделал глоток из жестяной фляги.
Диспетчер нажал одну из кнопок пульта, и на стене, у которой стояла статуя Фемиды, возник стоп-кадр с панорамой Площади Воркующих Голубей. Он был снят после убийства Бесса: участники митинга хлынули к трибуне и лишь в верхнем левом углу кадра была жирно обведена фигура в светлом плаще, метнувшаяся в противоположную сторону, как бы стараясь спрятаться за спиной Фемиды…
— Теперь, голубь, ты от меня не уйдешь, — глядя на стоп-кадр, ласково сказал Фоббс. Он снова отпил из фляги:
— Фу, прямо огонь!… Давай следующий!
На экране появился другой стоп-кадр: спрятав голову в поднятый воротник светлого плаща, Мистикис испуганно таращился на возникшего перед ним Абабаса. С этого кадра и была увеличена и размножена фотография «опасного преступника»…
Обычно скупой на похвалу, Фоббс на этот раз не удержался:
— Молодец, Абабас! Мозги у тебя куриные, зато нюх на ублюдков собачий!
На карте зажглась сигнальная лампочка, и голос агента оповестил:
— Я Б-20, не могу перейти в Б-22!
— Что такое? — недовольно проворчал Фоббс. Диспетчер подскочил к пульту, щелкнул тумблером:
— Б-20, объясните причину!
— В Б-22 действует К-65!
Диспетчер вопрошающе посмотрел на Фоббса. Тот поднялся с кресла, подошел к микрофону и гаркнул;
— А какого черта он туда сунулся? К-65, отвечай, болван!
Издалека послышался торопливый голос агента:
— Я К-65, рапортую: заметив подозрительную фигуру в светлом плаще с поднятым воротником, которая двигалась по направлению к дому Б-22, я проявил инициативу и начал преследование! Разрешите продолжать?
— А кто произведет обыск в К-67?
— Я думал…
Но Фоббс грубо оборвал агента:
— Чем ты думал, я знаю! А о чем думал — и знать не хочу!
Вот что, К-65, у тебя жена есть?
— Есть, господин Фоббс!
— А-1, а не господин Фоббс, понял?!
— Понял, господин… А-1.
— Так вот, со своей бабой в постели можешь проявлять любую инициативу, а на работе ты обязан беспрекословно выполнять инструкцию, понял?… Кстати, что с той подозрительной фигурой, задержали?
— Никак нет, господин Фоббс… один, пока я говорил с вами, она исчезла!
— Так какого же черта ты болтал со мной в момент задержания?!
— Я действовал согласно инструкции, господин А-1, которая гласит, что агент, находящийся при исполнении служебных обязанностей, должен немедленно отзываться на…
— Ты что, осел, решил устроить мне громкую читку инструкции?! А ну-ка марш на свой объект! И чтобы твоего духу не было больше в эфире, понял?
Фоббс щелкнул тумблером:
— А-2, А-2, ответь!
В эфир ворвался хриплый голос Абабаса:
— Я, Абабас-2, докладываю: кончаю обыск в ночном кабаре, хочу перейти наверх, в меблир… ну в эти комнаты!
— Нет, дорогой, если ты попадешь в меблированные комнаты, тебя оттуда и за уши не оттащишь! Валяй-ка ты лучше в управление, сменишь меня у пульта, А-3 останется вместо тебя, понял?
— Понял, шеф, — тоскливо прохрипел Абабас.
— И поживей!
Пока Фоббс вел переговоры, диспетчер успел за его спиной еще раз приложиться к фляжке и теперь пребывал в радужном настроении. Фоббе подозрительно покосился на него, взболтнул флягу и все понял.
— Как тебя звать? — спросил он диспетчера.
— Базинас, — глуповато улыбаясь, ответил тот.
— После сдачи дежурства пойдешь под арест, Базинас.
— За что, господин Фоббс? — оторопел тот.
Шеф показал ему на череп и кости, изображенные на фляге:
— За то, что во время дежурства пытался отравиться и отравить своего начальника зельем иноземного происхождения!
Довольный шуткой, Фоббс раскатисто захохотал и, прихватив с собой флягу, вышел из диспетчерской. На пороге обернулся:
— Я буду у себя, Базинас. Попытаюсь соснуть. Беспокоить в экстренном случае, понял?
XII
Положив ноги на стол, Фоббс сидел у себя в кабинете. В одной руке он держал почти пустую флягу, в другой телефонную трубку. Он был во хмелю, пребывал в прекрасном расположении духа, и в такие минуты ему не хватало только одного — общения с «деткой». Немного помедлив, Фоббс решительно набрал номер и развалился в кресле.
Ждать пришлось долго, пока трубка соблаговолила ответить сонным голосом:
— Крус слушает.
Лицо Фоббса растянулось в пьяной улыбке:
— О, лучезарный вершитель судебных дел, смиренномудрый питон, питающийся молоком молодых кобылиц, отчаянный вегетарианец, грозный непротивленец…
— Я хочу спать, шеф, — недовольно прошептал Крус.
— Спи, детка! Думаю, что на этот раз мы обойдемся без твоей помощи!
— И чтобы сказать это, вы поднимаете меня среди ночи?
В честь шестидесятилетия СССР в альманахе опубликованы 15 сценариев фильмов из киностудий 15 братских республик. Большинство произведений раскрывает современные темы, рассказывает о жизни и труде советских людей; во многих так или иначе затрагиваются различные события истории.
Присущее автору трагикомическое мироощущение, его тяготение к конструированию макромоделей и к их проверке в экстремальных фантастических ситуациях — все это приближает А. Горло к числу тех писателей, которые, по словам К. Воннегута, «должны испытывать чувство неловкости, чтобы задуматься над тем, куда зашло человечество, куда оно идет и почему оно идет туда…».
Сорок лет из жизни семьи потомственных виноградарей и виноделов в Советской Молдавии.
В книгу А. Горло вошли произведения, над которыми автор работал на протяжении многих лет. удожественный метод Горло – доведение до абсурда условий человеческого существования, жить в которых не представляется возможным, если ты не обладаешь иронией – этим, по мнению автора, проявлением независимости человеческого духа.
В книгу А. Горло вошли произведения, над которыми автор работал на протяжении многих лет — фантастический роман, опыты в области сатиры и юмора, поиски в жанре кинодраматургии. Художественный метод Горло — доведение до абсурда условий человеческого существования, жить в которых не представляется возможным, если ты не обладаешь иронией — этим, по мнению автора, проявлением независимости человеческого духа.
Присущее автору трагикомическое мироощущение, его тяготение к конструированию макромоделей и к их проверке в экстремальных фантастических ситуациях — все это приближает А. Горло к числу тех писателей, которые, по словам К. Воннегута, «должны испытывать чувство неловкости, чтобы задуматься над тем, куда зашло человечество, куда оно идет и почему оно идет туда…».
XXII век. Миром правят корпорации. Человечество безвозвратно разделено на высших (тех, чьи семьи управляют корпорациями, а, следовательно, и всем миром) и всех остальных. Благодаря достижениями медицины, высшие почти не стареют — они умнее, быстрее и сильнее «обычного» человека. Остальная часть человечества почти полностью занята личным выживанием и взаимным пожиранием в надежде пробиться ближе к кормушке. Кажется, что «конец времён» уже наступил. Научный прогресс и космическая экспансия искусственно ограничены.
Россия, 2061-й. Два непересекающихся мира: богатая хайтековская Москва – закрытый мегаполис для бессмертных, живущих под «линзой» спецслужб, и Зона Светляков – бедная, патриархальная окраина, где жизнь течет по церковному календарю. Главные герои – 90-летний старик и 16-летняя девочка. Он – московский профессор, научный гений, который пытается разгадать тайны человеческого мозга, она – случайная жертва его эксперимента. Но жертвой оказывается сам экспериментатор.
Когда Высшие силы наказывают человека превысившего свои полномочия, они могут проявить такую фантазию, которая не снилась людям привыкшим наказывать провинившихся в своей среде, причиняя им боль, лишения, ограничения и смерть. На то они и Высшие силы, чтобы быть выше всего тривиального. Что же касается самого наказанного, то надо обладать неординарным умом чтобы понять, что свершившееся с ним, это наказание, а не что-либо иное.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Он не помнит своего имени, не помнит, кто он и как оказался в этом странном мире, где среди заснеженных просторов соседствуют и охотятся племена, такие разные и одновременно схожие в своём желании выжить любой ценой. Говорят, что его нашли на снегу спустя час, как прошли Большие Сани, но что такое «Большие Сани», люди не знают. События каждого дня он записывает на диктофон, найденный в комбинезоне. И пока остаётся надежда найти ответы, звучит Песнь преследования…
Галактика — унылое местечко, где живут добропорядочные граждане. А порой так хочется настоящих приключений, чтобы в кровь выбрасывался адреналин, и запомнилось приключение на всю жизнь.