Аватары Тьмы! - [23]

Поэтому он понял, что перед ним — Вселенная, открывшаяся во всей своей многомерности, и он сможет увидеть любую её часть, стоит только найти соответствующее положение.

«Змея» слегка крутилась, перемещаясь, и из многомерности показывался то один, то другой фрагмент. Они быстро сменяли друг друга, мелькая неразборчивыми пятнами, будто кто-то гигантской лупой водил над пёстрой, смятой многочисленными складками тканью, отыскивая нужное место. И вот оно наконец нашлось — «змея» ринулась навстречу выступившему куску, и он развернулся, затопив всё окружающее пространство видом странного то ли зала, то ли поля, не имевшего горизонта, но загибавшегося вверх, теряясь где-то в немыслимой высоте.

В центре — или глубине? — этого поля восседала плотно сбившаяся стая странных и страшных существ, очень отдалённо напоминающих чёрных грифов, пирующих, сидя на туше какого-то огромного зверя. От неустанной работы клювов — вверх, будто капли воды из распылителя, летели тёмные брызги. Облаком поднявшись над «птицами», брызги уходили в туман загнутого вверх пространства. Рассмотреть, кого едят «грифы», мешали огромные образования — они походили на камни и были разбросаны по всему полю, частично заслоняя обзор. «Змея» снова двинулась вперёд — очень осторожно, от одного «камня» к другому, стараясь не попасться «грифам» на глаза, и Андрей разглядел, что «птицы» клюют вовсе не в тушу. Там, внизу, откуда из-под «земли», роем вылетали светящиеся создания и, не успевая подняться даже на метр, все до единого оказывались в клювах «грифов». Они высасывали из «светлячков» сияющий сок, выплёвывая потемневшие оболочки — они и были теми «брызгами», что облаком устремлялись вверх, постепенно пропадая из вида. Жрали «грифы» неустанно, так близко сидя друг к другу и быстро работая клювами, что при малейшем сдвиге ракурса сливались в единого монстра-стервятника с размазанной тьмой вместо крыльев и многоклювой головой, сверкавшей чудовищно безжалостным, чуждым самой человеческой природе глазом. Мыслей, конечно, не было, но, глядя на эту жуткую, переплётшуюся крыльями стаю со слившимся воедино, адски злобным зрачком, Андрей чувствовал холодный страх — он пронизывал всё его существо, ледяным дыханием касаясь самых глубин человеческого естества.

Прошмыгнув между «камнями», «змея» придвинулась ещё ближе, и стало понятно, что она стремится занять положение, при котором удастся рассмотреть появляющихся из-под земли «светлячков», и сразу же сконцентрировал на них внимание. Создания были неправильной формы, разноцветными и казались смутно знакомыми, Андрей следил за переливами их сиявших красок, как вдруг один из «светлячков» резко приблизился, и тогда мальчик понял, что они походят на светотени живых людей, только гораздо сложней и насыщенней. Тот «светлячок», что надвинулся на «змею», полностью перекрыв поле зрения, стал раскрываться слой за слоем, демонстрируя огромное количество информации об одном конкретном, ранее незнакомом Андрею человеке. Перед мальчиком представала бесконечная череда состояний, где отражался каждый миг прожитой этим человеком жизни, каждая его мысль, суждение, переживание, — настоящая копилка наработанного опыта, в течение всей жизни менявшего его внутренний мир. Это была целая вселенная человеческой души, которая только что покинула физическое тело и вышла в иной мир, чтобы отправиться в положенное ей странствие к Богу.

Шварк! — и сверкавшая бескрайним богатством накопленных чувств и знаний душа резко смялась, исчезнув в водовороте тьмы, откуда почти в тот же миг выскочила её располосованная, тёмная «шкурка». От неожиданности Андрей дёрнулся и другие ребята тоже, «колесо» сменило положение, и картинка вновь отдалилась. Но дети уже воспринимали её совсем по-другому, чем раньше, ведь теперь они знали: мелкие «светлячки» — это тысячи, миллионы, миллиарды душ умерших людей! И ни одна из них не избежит жуткого клюва «грифа». Стервятники мгновенно высасывали внутренность душ, и они, полностью опустошённые, уносились вверх, потеряв весь свой прекрасный, накопленный в течение всей жизни, световой багаж.

Столовая! Жральня в ином измерении, где длится, и длится, и длится бесконечный обед монстров с одним-единственным вечно поступающим блюдом — сознанием умерших людей.

«Змея» стала медленно поворачиваться, чтобы ползти назад, за «камни», и Андрей понял, что настала пора возвращаться. Пока они меняли положение, мальчик продолжал смотреть на стервятников: непрерывно менявшийся ракурс то приближал, то отдалял различные детали их жуткого пиршества, очертания стаи плыли и трансформировались. Временами она превращалась в единое существо, и тут же разделялась так, что тысячи пар крыльев пронзали друг друга, а там, где была голова, возникало огромное количество нечеловечески яростных глаз и клювов. Они по-разному сливались и разделялись, словно тьма кишела чёрными червяками.

Наконец, замкнутая с детским колесом «змеиная» голова оказалась за «камнями», и впереди замельтешили золотые искры, означавшие, что сейчас они с невероятной скоростью ринутся назад — туда, откуда пришли. Андрей «оглянулся», чтобы в последний раз увидеть жрущих «светлячков» «грифов» и вдруг заметил, как с самого кончика фиолетового «змеиного» хвоста сорвалась багровая капля и блохой прыснула за ближайший «камень».