Аватар - [4]

– В тренировочный лагерь сегодня уедут вот эти четверо: индус и три пакистанца, –уважительно поклонившись, начал Вакас. – А пятого мальчика, вот этого араба с золотой кожей и синими глазами, я оставлю.

– С чего бы это? – удивился Саид.

– Твоя благословенная сестра подарила мне этого мальчика. Ты же не против? – Вакас заискивающе посмотрел Саиду в глаза.

– Насчет первых четырёх – я не против, – кивнул Саид. – А этот белобрысый... что-то он слишком маленький. И кстати, это – не араб, Вакас.

– А кто? – Вакас удивлённо поднял брови.

– Американец. Англичанин. Европеец. Или вообще – русский. Я таких, как эта chua, видел в плену в Баграме в восемьдесят втором, когда был там при Пешаварской семёрке[4]... Я лично перерезал горло этим неверным. Тело этого мальчика осматривали? Отметины, знаки, крест неверных на теле есть?

– Осматривали, – кивнул Вакас. – Но ничего этого нету.

– Понятно... Впрочем, зная хитрость неверных, отсутствие знаков ещё ни о чем не говорит. А ну-ка, Вакас, повтори мне, что конкретно сказала тебе моя сестра, когда привезла сюда этого мальчика?

– Ну, Карен сказала, что отец этого мальчика был арабом.

– А его мать?

– А вот насчёт матери неизвестно. Карен сказала, это была какая-то sharmuta, – Вакас небрежно пожал плечами. – Ты же знаешь, как у нас относятся к женщинам, родившим детей вне законного брака. Но Карен... – и тут Вакас оживился, – но Карен сказала, что она дарит этого мальчика мне! Саид, ты же не заберёшь у меня ее подарок? – Вакас явно волновался. Саид поставил ногу, обутую в крепкий армейский башмак, на проволоку ограждения и знаком приказал охраннику открыть дверь клетки, где на земляном полу сидели пятеро юных пленников.

– Давай сюда этого, белобрысого, – приказал Саид. Охранник смахнул пот усердия и со всех ног бросился исполнять приказание. Наклонившись к мальчику, стражник указал ему пальцем на Саида. Синеглазый малыш кивнул, плавно поднялся на ноги и безбоязненно потопал к огромному, испещрённому шрамами, Саиду. Когда ребенок находился всего в паре шагов от него, Саид выбросил вперёд руку, схватил за подбородок ребёнка и резко вздернул вверх его голову. Четырехлетний малыш дёрнулся и «ответил» мужчине весьма недовольным и неприязненным взглядом. Другие мальчики – пакистанцы и индус – всхлипнули. Саид бросил на пленников злой взгляд. В ответ мальчикинемедленно зарыдали. В отличие от светловолосого карапуза, которого сейчас терзал Саид, эти дети уже успели выучить, что такое боль и страх. Но Саба таким опытом не обладал: всю свою жизнь он прожил в окружении людей, которые любили его и баловали безмерно.

– Что, chua, ты меня совсем не боишься? – обратился Саид к мальчику на урду. Саба не понял чужую речь, и в его живых глазах промелькнули удивление и явный интерес. – А ну-ка, Вакас, спроси у этого chua, откуда он. – Саид Кхан прищурился, продолжая разглядывать тонкое синеглазое личико.

– На арабском спросить? – засуетился Вакас. Саид усмехнулся:

– Нет, на английском... Для начала, на английском спроси, – поправился он.

– Where are you from, boy? – ласково обратился к ребёнку Вакас. – Откуда ты, мальчик?

Саба перевёл изумленный взгляд на Вакаса.

– На английском мальчик не понимает, – подобострастно объяснил мимику малыша Вакас.

– Это я уже понял, – хмыкнул Саид. – А теперь, Вакас, задай мальчику тот же вопрос, но – теперь на русском.

Вакас подумал, нервно дёрнул уголком рта, но приказание исполнил. Возникла пауза.

– E-da? Ana mish fekhem. Aiz akl’, – неожиданно ответил ребенок и забавно почесал нос.

– Что он сказал? – заинтересовался Саид.

– А он сказал на арабском, что он меня не понимает. И добавил, что он очень хочет есть... Саид, мальчик абсолютно чисто говорит на арабском. И произношение у него, как у коренного жителя египетской Александрии. Карен не обманула тебя, этот мальчик действительно араб.

– Вот как? Значит, на арабском мальчик говорит, а на русском – не понимает?.. А ну-ка, спроси у этого chua, как его зовут. На русском спроси.

Оценив замысел Саида, Вакас покусал губы и всё же перевёл вопрос на русский язык. Мальчик удивленно изогнул изящные тёмные брови и несколько минут с неподдельным интересом смотрел в рот Вакасу, вслушиваясь в его речь. Казалось, малыша заинтриговал этот странный выговор, гортанный, как рокот водопада. Понаблюдав за реакцией малыша, Саид сделал Вакасу знак, и тот задал тот же вопрос на арабском.

– Esmi Sab’a, – тут же ответил мальчик, после чего подумал и, сжав всё пальцы в кулачок, разогнул средний палец.

– Это ещё что? – изумился Саид.

– Ну... кхм, мальчик сказал, что его зовут Саба. Странное имя... На арабском означает цифру «семь».

– Я тебя не об этом спрашиваю! – разозлился Саид. – Жест мальчика что означает? Тоже число «семь»?

– Ну это означает, что... кхм... ну, что мальчик... что он тебя не боится, – осторожно ответил Вакас.

– Вот как? – хмыкнул Саид и сильнее сжал подбородок малыша. И тут Саба исполнил запрещённый приём: разжав пальцами руку Саида, он потёр покрасневшую кожу вокруг своего рта, после чего склонил голову к плечу и улыбнулся. В глазах цвета лазури засияли два золотых солнца. «Глаза человека – это зеркало его души», – вспомнил Саид слова Карен. Тогда Саид согласился с сестрой. Но сейчас он мог бы с ней и поспорить: зеркалом души мальчика, который сейчас бесстрашно смотрел на него, была улыбка. При виде этой улыбки Саид Кхан потрясённо застыл, Вакас ахнул, а стражник заулыбался и нащупал в кармане кусок припрятанной им пакистанской лепешки чапати. «Отдам ребёнку, когда эти двое отвалят», – решил про себя охранник. Между тем Саид повернулся к Вакасу Хази.