Авантюристы - [38]
— Медок у меня первейший. Ариадна Васильевна, царствие ей небесное, большая была мастерица по этой части. А как ягодный мед готовила — это просто, боже мой! Ягодки варила, пока не раскипят вовсе, потом с огня снимала, бывало, процедит, даст отстояться, сливает в мед, прежде сваренный с хмелем, и запечатывает. И, доложу я вам, не медок — картинка выходила! Теперь, конечно, другое… Без нее, без душеньки, и мед не в радость, — Алексей Петрович уронил в свой стакан большую слезу.
Часам к двенадцати подали сладкую водку из трех сортов фруктов. Водка немного разлепила рот Сергея, медовый туман вокруг начал редеть. Завтрак вступал в свою завершающую фазу и плавно перетекал в обед. Примерно во втором часу прибежали специально посланные встречать молодую барыню люди. Истошно закричали:
— Едет! Едет!
Алексей Петрович проворно выскочил из дверей, велел выкатить на крыльцо небольшую старинную кулеврину и, как только ландо молодой барыньки показалось в воротах усадьбы, самолично поднес фитиль.
Пушка выстрелила. Грохнуло так, что посыпалась штукатурка, а дом задребезжал всеми стеклами, заскрипел забитыми рамами.
Алексей Петрович пустил из глаз слезу и кинулся театрально обнимать выходившую из экипажа дочь.
— Вот она — моя душенька! Вот она — голубица моя ненаглядная, Настенька!
Анастасия Алексеевна, высокая, прямая, выступила из экипажа вся в небесно-голубых кружевах. Она была красива, очень красива, и Нарышкин поневоле залюбовался темными выразительными глазами, светлой кожей, благородными чертами лица. Каштановые волосы были замысловато уложены под модной шляпкой. Вся она была свежа, как только что распустившийся цветок. Долгая поездка в экипаже не причинила ей никакого внешнего ущерба.
Анастасия Алексеевна, слегка отстранившись, благосклонно приняла объятия отца:
— Тише, папа, какой Вы, право!.. Вы же меня всю помнете!
Алексей Петрович подвел дочь к Нарышкину и представил их друг другу. Сергей поклонился со всей возможной грацией, на которую только был способен, ткнулся губами в ручку, обтянутую белой, пахнущей духами перчаткой.
Вихрастая голова Нарышкина пошла кругом. Анастасия Алексеевна ответила на поклон и, очаровательно улыбнувшись, посмотрела прямо в покрасневшее лицо Сергея.
— Корсар, вылитый корсар, — сказала она, рассмеявшись.
— Вся в матушку свою, Авдотью Власьевну, — восторженно умилялся Нехлюдов.
— Простите, Вы, кажется, изволили недавно называть матушку… Ариадна Васильевна, — не сводя глаз с Анастасии, припомнил Нарышкин.
— Ах да!.. — Алексей Петрович замялся, обменявшись с дочерью странными взглядами. — Да. Как бы вам объяснить… Она-то ведь, матушка покойница, из простых была… вот и вышло, что дома она — Авдотья Власьевна, а на людях, стало быть, наоборот… Ну, то есть Вы понимаете…
Из замешательства Нехлюдова вывела Анастасия. Она втянула тонкими породистыми ноздрями ароматы, доносившиеся от покинутого стола.
— Ах, папа, я так голодна! Кажется, съела бы целого быка.
Расплывшийся от счастья Алексей Петрович тотчас же приказал подавать обед.
Катерина, представленная молодой барыне в последнюю очередь, скромно поклонилась. Анастасия Алексеевна удостоила ее весьма прохладным кивком. Но когда Катерина подняла голову, глаза их, встретившись, сошлись в короткой окончившейся вничью дуэли. Сверкнули угольки зрачков, в атмосфере погожего весеннего дня возникло электрическое напряжение, молнии метнулись из-под пушистых ресниц. Соперницы улыбнулись, еще раз смерили друг друга обоюдоострыми взглядами и разошлись, ненадолго отложив продолжение дуэли…
В очередной раз позвали к столу. Чередой пошли нескончаемые кушанья. Алексей Петрович желал, по-видимому, вовсю расстараться перед дочерью и гостем. Он требовал принести из погреба холодной севрюги с хреном. Жаловался, что бараньи котлеты недостаточно прожарены и отсылал их на кухню с тем, чтобы они «дошли»; велел разыскать в кладовой особый водочный травник, обладающий чудодейственной целительной силой.
Травник, по его словам, одинаково хорошо излечивал прыщи, запор, ломоту в костях, кроме того, способствовал изведению глистов и многократно увеличивал мужскую силу.
Нарышкин, никогда допреж не имевший случая пожаловаться на отсутствие мужской силы, вынужден был капитулировать под натиском хлебосола и отведать-таки чудесный травник. Дрянь оказалась преизрядная, разящая полынью и такая крепкая, что весьма благосклонно относящийся к жестким напиткам Нарышкин закашлялся и хватил перекосившимся ртом воздуха. Это вызвало необычайное оживление в стане воссоединившихся Нехлюдовых. Папаша с дочкой смеялись долго и от души.
— Чтоб тебя, черта хлебосольного, самого так перекорежило, — буркнул Нарышкин в сторону, пытаясь отдышаться.
За этим его занятием прошел остаток обеда, и когда Алексей Петрович предложил немного проветриться перед ужином, прокатиться верхом и осмотреть угодья, Сергей тут же согласился. Анастасия Алексеевна хлопнула в ладоши:
— Отлично придумано, папа! Мы покажем Сергею Валериановичу мельницу, где водится домовой! — отец и дочь многозначительно переглянулись.
Между тем завечерело. На улице стало сыро и туманно, солнце скрывалось за дальним лесом, и крыши просторных навесов, окружающих двор, поблескивали от росы. На террасе уже кипел самовар, который, раскрасневшись, как рак, раздувал угрюмого вида ливрейный мужик.
Интербеллум – это период с 1918 по 1939 годы, когда человечество, выйдя из одной глобальной бойни, не просто не учло ошибок прошлого, но приложило максимум усилий, для того, чтобы войти во вторую, еще более масштабную и страшную войну. Эта книга рассказывает о том, как самые разные страны, и даже целые континенты неотвратимо катились к величайшей катастрофе XX века. О том, как амбиции, жажда экспансии, желание сделать лучше и гордыня, граничащая с откровенной глупостью, привели к жуткой всемирной катастрофе.
Земля Южной Африки щедро полита кровью – здесь столкнулись интересы тех, кто родился африканцем, и тех, кто пришел с другого континента, чтобы сделать эти территории своей собственностью. Белые переселенцы – буры – успешно сражаются с восставшими зулусами, но позднее унизительное поражение ожидает и самих колонистов. В это жестокое время выпало родиться братьям Шону и Гаррику Кортни. Один стремится к богатству, готовый добыть его любой ценой, другой – к мирной оседлой жизни на своей ферме. Обоим не занимать силы духа, недаром девиз доблестных предков Кортни гласит: «Я выдержу».
Профессор Фордхэмского университета Оскар Халецки на страницах своей книги прослеживает историю народов Центральной и Восточной Европы с древних времен до середины ХХ века. Автор освещает процессы формирования национальной идентичности и станов ления государств славян, народов Балтии, Подунавья и Балкан. Размышляя об истоках геополитических конфликтов и культурной общности народов, населяющих ключевой регион в самом сердце Европы, историк делает вывод, что свобода и независимость каждого народа необходима для стабильного баланса сил на континенте и развития цивилизации в целом.
Древние времена Карелии и Суоми. Здесь быль переплетается с небылью, владения людей соседствуют с владениями богов и духов. Здесь чародеи и прорицатели живут среди простого люда, взирает с небес Громовержец Укко, грозит вечной ночью Хозяин Зимы. Где-то на просторах от Ингрии до Лапландии вращается Пёстрая крышка – таинственное Сампо, источник счастья и богатства своих обладателей. Здесь создали легенды «Калевалы» – или, может быть, сложили в руны отголоски былого? Главный герой – карельский сказитель Антеро – вместе со своим племянником Тойво отправляется в путь, чтобы разгадать загадку Сампо.
Действие этого увлекательного исторического романа происходит во Франции времён правления Людовика ХIV. Страна охвачена эпидемией отравительства, которая проникла на самые верхние этажи власти. В преступлениях оказываются замешанными и королевские фрейлины. Их кавалерам приходится предпринять самостоятельное расследование, чтобы отстоять честь и достоинство своих возлюбленных и не допустить их гибели. Однако против юных красавиц ополчились совсем нешуточные силы, противостоять которым в одиночку невозможно.
Лорд Пальмур, аристократ-востоковед и по совместительству агент британской разведки, становится первым европейцем, проникшим в таинственный Кафиристан — горную страну, созданную потомками древних бактриан. В небольшом и не переиздававшемся с 1928 г. романе советского писателя и дипломата Н. Равича экзотика, эротика и фантастический вымысел сочетаются с «Большой игрой» в Центральной Азии и описаниями войны в Бухаре.