Авантюристы - [35]
— Вы зачем это? Пустите, Сергей Валерианович! — Катерина, упершись кулачками в грудь Нарышкина, оторвала его от себя.
— Ты, Катенька, можешь звать меня просто Сергей! — сказал Нарышкин и тут же понял, насколько глупо и фальшиво звучит эта фраза.
— Нет уж, сударь! Вы насмешничать над бедной девушкой изволите!
— Почему насмешничать. Разве не могут люди по имени друг к другу обращаться?
— Я Вам не ровня. Мы люди простые, неполированные!
— Вот еще вздор. Все перед Богом равны!
«А это — еще более фальшиво, — подумал Сергей. — Пожалуй, она права. Ведь так, чего доброго, и ее папаша мне „ты“ говорить станет!».
— Все, да не все. Вот Вы целовать меня изволили, а может, мне это не по ндраву, благородная дама Вам бы тут же отпор дала, а я не смею.
— Прости, Катенька, само как-то вышло! Ты же в этом веночке чудо как хороша… А я, значит, тебе совсем не нравлюсь?
— Отчего же, ндравитесь, — выдохнула Катерина. — Только… не та у нас с Вами канплекция. Кто Вы и кто я? Вы-то, вон, — грамотник, а я — мещанка забвенная!
«Гроза морей» не сразу нашелся, что ответить на такое признание. Он выпустил девушку из своих объятий, сделал шаг в сторону.
И вовремя. Через жиденькие кусты уже ломился как обычно хмурый Степан.
— Ох, запалили вы меня совсем! Ваше-то дело молодое, а я уже будто конь в мылу!.. Я же не иноходец какой!.. А что это вы тут стоите… молчком?
— Тебя, батюшка, поджидаем.
Нарышкин вздохнул, чертыхнулся про себя и хмуро зашагал по направлению к деревне.
…Ни Степан, ни Катерина, ни тем более погруженный в себя «флибустьер» не заметили, что в роще за ними наблюдали две пары зорких, все подмечающих глаз….
Обойдя деревню стороной, путники, наконец, вышли к усадьбе. Два каменных столба, изображавших из себя колонны с ионическими капителями, символизировали парадный въезд на территорию именья. Забора вокруг поместья не было, вглубь одичалого сада к барскому дому вела длинная липовая аллея. В саду кружило множество ворон, их гнезда густо покрывали верхушки деревьев. Путники были встречены рассерженным карканьем, и Нарышкин всерьез стал опасаться за сохранность своего костюма. Но вот показался и дом — старое каменное строение в один этаж. Выглядело оно запущеным. Дом явно разваливался, его штукатурка облупилась, из одной трещины тянулась к небу тоненькая березка, а кое-где окна были попросту забиты досками.
Первой навстречу гостям из дома выскочила легавая, затем вышагнул заспанного и мрачного вида ливрейный мужик, и уж потом из дверей показался тучный, величавый господин, лицо которого показалось Сергею странно знакомым. Он был облачен в какое-то немыслимое, но весьма живописное одеяние, бывшее, по всей видимости, домашним халатом. Нечто в античном стиле, напоминающее длинную широкую тунику или хитон.
— Кто это к нам пожаловал? Проходите, милости просим! Всяким гостям рады! — господин в тунике гостеприимно взмахнул руками.
— Позвольте представиться, Сергей Валерианович Нарышкин, дворянин, можно сказать, сосед ваш, а это — путники мои: Степан Афанасьевич и дочь его Катерина. Наш экипаж подле вашей деревни потерпел крушение, ось переломилась, так мы к вам за помощью!
— Нехлюдов Алексей Петрович, — отрекомендовался хозяин. Милости прошу, Сергей Валерианович. Поможем всенепременно. У меня кузнец Пахом — первостатейный мастер.
Нехлюдов говорил сильным, хорошо поставленным голосом, немного даже нараспев.
— Евстафий, распорядись снарядить подводу и доставь экипаж господина Нарышкина на каретный двор!
Сергей снова внимательно посмотрел в лицо Нехлюдова. «Где я мог его видеть?», — подумал он.
На вид тому было лет пятьдесят. Великолепная густая пепельная шевелюра, такие же, пожалуй, даже чересчур пышные усы, некоторая округлость и театральная величавость во всех движениях. На лице жирно поблескивал слой грима. «А это еще зачем? Молодится соседушка?», — подумал Сергей.
— Так Вы, стало быть, Валериана Аркадьевича сын? — осведомился Нехлюдов, отводя свои глаза от лица внезапно свалившегося на голову соседа, который хоть и выглядел пиратом, тем не менее, одет был прилично, да и вел себя со всей возможной учтивостью.
Нарышкин чинно кивал, рассматривая затейливый рисунок на полинялых обоях. «Где все-таки я видел этого господина?», — напряженно раздумывал он.
— Рад! Искренне рад познакомиться! — нараспев говорил Алексей Петрович, помавая вкруг себя рукой. — У нас, как видите, по-простому!
Дом Нехлюдова был старым как снаружи, так и внутри. В комнатах стояла разнокалиберная, доживающая свой век мебель, полы рассохлись и немилосердно скрипели, звуки шагов в залах раздавались резко. По стенам, по углам и около картин лепилась пыльная, седая паутина, зеркала смутно отражали предметы и могли бы скорее служить для записи на них каких-нибудь заметок на память. На столике лежало несколько развернутых книг с пожелтевшими страницами, на бюро стояла массивная чернильница с перьями. Но, присмотревшись, было видно, что книги читать бросили уже давно, да и чернильница также не менее года служила саркофагом для нескольких высохших мух. Запах во всем доме был какой-то нежилой, и только ароматы, доносившиеся из кухни, свидетельствовали о том, что здесь находились люди.
Земля Южной Африки щедро полита кровью – здесь столкнулись интересы тех, кто родился африканцем, и тех, кто пришел с другого континента, чтобы сделать эти территории своей собственностью. Белые переселенцы – буры – успешно сражаются с восставшими зулусами, но позднее унизительное поражение ожидает и самих колонистов. В это жестокое время выпало родиться братьям Шону и Гаррику Кортни. Один стремится к богатству, готовый добыть его любой ценой, другой – к мирной оседлой жизни на своей ферме. Обоим не занимать силы духа, недаром девиз доблестных предков Кортни гласит: «Я выдержу».
Профессор Фордхэмского университета Оскар Халецки на страницах своей книги прослеживает историю народов Центральной и Восточной Европы с древних времен до середины ХХ века. Автор освещает процессы формирования национальной идентичности и станов ления государств славян, народов Балтии, Подунавья и Балкан. Размышляя об истоках геополитических конфликтов и культурной общности народов, населяющих ключевой регион в самом сердце Европы, историк делает вывод, что свобода и независимость каждого народа необходима для стабильного баланса сил на континенте и развития цивилизации в целом.
Иностранный легион. Здесь рискуют жизнью в колониальном аду лихие парни, которым в сущности, нечего терять. Африка, Азия, джунгли, пустыни — куда только не забрасывает судьба этих блудных сыновей Франции… Кто-то погнался за большими деньгами. Кто-то мечтал о дальних странах и увлекательных приключениях. Кто-то просто скрылся под белой военной формой от закона. Но под палящим солнцем Алжира нет ни правых, ни виноватых, ни людей чести, ни подлецов. И еще там нет трусов — потому что трусы просто не выживают среди бесчисленных опасностей, из которых состоит обычная жизнь легионеров…
Древние времена Карелии и Суоми. Здесь быль переплетается с небылью, владения людей соседствуют с владениями богов и духов. Здесь чародеи и прорицатели живут среди простого люда, взирает с небес Громовержец Укко, грозит вечной ночью Хозяин Зимы. Где-то на просторах от Ингрии до Лапландии вращается Пёстрая крышка – таинственное Сампо, источник счастья и богатства своих обладателей. Здесь создали легенды «Калевалы» – или, может быть, сложили в руны отголоски былого? Главный герой – карельский сказитель Антеро – вместе со своим племянником Тойво отправляется в путь, чтобы разгадать загадку Сампо.
Действие этого увлекательного исторического романа происходит во Франции времён правления Людовика ХIV. Страна охвачена эпидемией отравительства, которая проникла на самые верхние этажи власти. В преступлениях оказываются замешанными и королевские фрейлины. Их кавалерам приходится предпринять самостоятельное расследование, чтобы отстоять честь и достоинство своих возлюбленных и не допустить их гибели. Однако против юных красавиц ополчились совсем нешуточные силы, противостоять которым в одиночку невозможно.
Лорд Пальмур, аристократ-востоковед и по совместительству агент британской разведки, становится первым европейцем, проникшим в таинственный Кафиристан — горную страну, созданную потомками древних бактриан. В небольшом и не переиздававшемся с 1928 г. романе советского писателя и дипломата Н. Равича экзотика, эротика и фантастический вымысел сочетаются с «Большой игрой» в Центральной Азии и описаниями войны в Бухаре.