Авантюристы и аферисты - [49]

— Сколько нашему сорванцу? Пятьдесят, шестьдесят? Да, аборт делать уже поздно… — Попытался отшутиться Арсэн. И повернув голову в сторону железных ворот таможни, настойчиво проговорил: — Перестань корчить рожи, а то подумают, что я вывожу за границу редкий вид хамелеона, не имея на то разрешения ветеринара! — И уже достаточно серьёзно добавил. — Хорош! Слышишь, что я говорю? Хорош! Немедленно возьми себя в руки, а то дам по морде, чтоб привести тебя в чувства!.. Переедем за «бугор», а там кривляйся сколько влезет. — И останавливая машину у пограничника, тихо как бы для себя самого проговорил: — Весь ужас в том, что нас сейчас поймут…

Пограничник, который был поставлен по роду службы у «государственной калитки», так же зарабатывал своим положение себе на хлеб, масло и прочие радости жизни, как практически и все те, кто имел отношение к таможне. Вот и сейчас, он, разговаривая по мобильному телефону и одновременно сверяя номера подъехавшего автомобиля, коротко сказал:

— Да, хорошо… — И подойдя к Арсэну, дал ему через водительское окно какой-то талончик. Затем он нажал на кнопку, и металлические ворота с государственной символикой начали медленно отъезжать в сторону, открывая проход на переход в «мир иной», вернее сказать в «отстойник», а уж потом в «мир иной». Махнув рукой Арсэну, «погранец», вяло проронил: — Давай проезжай, «братан». За тебя твои уже похлопотали. — И ворота снова стали закрываться.

Автомобиль рывком закинул Арсэна и Леонидовича на последнюю территорию Родины. Когда машина, тихо шурша колесами, подкатила к месту таможенного досмотра, Леонидович уже окончательно пришёл в себя.

— А шо то была за бумажка, шо он ее вам там дал? — спросил он.

— Первая заповедь бюрократа: «Чем больше бумаги тем лучше для задницы». -Автоматически ответил Арсэн и после этого резко повернувшись, к задавшему вопрос товарищу, весело подытожил:

— Ха! Он таки опять с нами!

Леонидович опять замолчал, и уже с нескрываемым любопытством рассматривал обстановку и события, которые происходили в «предбаннике» Родины.

А вокруг их машины шел неторопливый и размеренный процесс досмотра вещей, сверки личностей с их паспортными данными и, само собой разумеющееся, глобальное обогащения Отечества и его слуг.

Туда-сюда, вокруг да около, плавно и без суеты, под навесом «совались» люди в таможенной униформе с большими металлическими печатками в руках. Казалось, что течение времени имеет здесь свои законы и только от этих «жрецов бога Гермеса» зависит — остановиться оно для вас на часа три, четыре или нет.

К впереди стоящей машине, медленно с четырёх сторон, не подошли, а подплыли таможенники так, как подходит хирург и его ассистенты к телу на операционном столе. Ситуация была интересна ещё и тем, что эта машина, старенький «Мерседес», была когда-то катафалком. Но попав на территорию нашего государства и побывав в руках наших, не брезгливых граждан, приобрела теперь вид чего-то среднего между "семейным минивэном" и грузовым лимузином. Цвет менять, транспортному средству, новые хозяева видимо не стали принципиально. Чорный цвет — это всегда было очень солидно. Бортовые надписи на немецком языке, типа: «Мы скорбим вместе с вами» и «Наше кладбище — это именно то место, которое вам нужно», хоть и были предусмотрительно закрашены, но они всё равно, как приведения, проступали сквозь лак. Так же, сквозь затемнённые боковые и заднее стекло, проступали силуэты каких-то коробок, тюков и другого товара, переправляемого этими гражданами за бугор на продажу. Вот такой вот шедевр на колёсах с его пассажирами, и предстояло потрошить синим и зелёным «человечкам границы».

— Вы только посмотрите на этот шикарный крейсер. — Сказал Леонидович. — Это, просто прелесть. Просто радость, а не машина. — Всё продолжал он восторгаться. — И это очень кстати и очень символично!

— Что символично? — Улыбнулся Арсэн. — То, что мы выезжаем из нашей Родины в похоронном эскорте или то, что Европа получает от нас товар, упакованный в катафалк?

— И первое, и второе, и я вам больше скажу, и третье то, как многозначительна сама ситуация и эти надписи сквозь ее цвет. Знаете ли, у меня сейчас возникают очень интересные ассоциации.

— Если кто-то из этих «белых подворотничков», знает «вражеский язык», то наследники этого «кладбищенского монстра», заплатят ещё и плюс какую-то мзду за проступающие бортовые надписи.

— За что?!

— За что? Ну например, за подрыв имиджа государства.

— Ой, я вас умоляю, в самом деле! — Фыркнул Леонидович. — Взятки, взятки, одни только взятки. И послушайте меня сюда, шо я вам скажу! Эту страну погубила не коррупция, а бестолковые законы и их, такие же бестолковые, «законотворяки». И это большой «тухис», для всех нас вместе взятых…. А, шо я вам говорил? — Выпалил Леонидович, указывая своим узловатым указательным пальцем в сторону стоящего впереди лимузина.

Арсэн переведя свой взгляд, с разволновавшегося товарища в указанном направлении, увидел, что впереди начался процесс предварительного досмотра.

Почему-то, аж четыре таможенника, три пограничника и одна милая девушка, так же в форме таможенной службы, одновременно занимались досмотром этого лимузина.