Авантюристы гражданской войны: историческое расследование - [15]

В Одессе потерпел полное фиаско и их революционный роман. Революция отгремела, а будни развеяли романтический ореол вокруг Дыбенко. Кого же скрывал он? Вечно пьяного, грубого мужлана, парвеню, который упивался своей славой и властью. Насмотревшись на похотливого и пьяного «фельдфебеля Дыбенко», Александра настаивала на немедленном разводе. Дыбенко пытался вымолить у нее прощение, ползал перед ней на коленях, обещал «исправиться». Он клялся порвать «с Валькой» и бросить пить. Часто Колонтай приходилось наблюдать бурные рыдания «легендарного героя», нервная система которого постоянно давала сбои. В порыве раскаянья и отчаяния, понимая, что разрыв неизбежен, Дыбенко выхватывает однажды револьвер, [38] и направив дуло себе в грудь, стреляет... Он видел как делал это в фильме актер Полонский.

Все это произошло на глазах у Александры, на роскошной даче командующего, в предместье Одессы «Большой фонтан». Коллонтай так опишет это событие. Целую ночь Дыбенко гулял, а под утро заявился под хмельком, оправдываясь, что задержался у друзей по дивизии. Коллонтай бросила ему в лицо (читаем ее дневник):

«Не лги. Мне все равно, где ты был. Между нами все кончено. В среду я еду в Москву. Совсем. Ты можешь делать что хочешь — мне все равно.

Павел быстро, по-военному, повернулся и поспешил к дому. У меня мелькнуло опасение: зачем он так спешит? Но я медлила. Зачем, зачем я тогда не бросилась за ним? Поднимаясь по лестнице террасы, я услышала выстрел... Павел лежал на каменном полу, по френчу текла струйка крови. Павел был еще жив. Орден Красного Знамени отклонил пулю, и она прошла мимо сердца... Только позднее я узнала, что в тот вечер «красивая девушка» поставила ему ультиматум: либо я, либо она».

Коллонтай выходила самоубийцу, отчиталась перед парткомом за «непартийный» поступок Павла, взяв всю вину на себя... А когда Павел поправился, уехала в Москву, оставив Дыбенко с юной Валей.

Этот выстрел подорвал богатырское здоровье Павла. После него он стал постоянно жаловаться на боли в сердце и временную потерю сознания.

Несмотря на пятый, «окончательный», разрыв с Коллонтай, Дыбенко продолжает оставаться с Шурой в интимной переписке. Последний эпизод их романа приходится на 1923 год, когда Коллонтай становится советником посольства СССР в Норвегии. Комдив Дыбенко шлет ей письмо за письмом с рефреном «Люблю! Хочу в Норвегию!».

1922–1926 годы — время относительной свободы для коммунистов, время заграничных путешествий партэлиты, «лучших людей СССР». С согласия ЦК партии и двух наркомов Сталин решил удовлетворить просьбу Дыбенко об [39] «отпуске для лечения в Норвегии». И вот «орел» в объятьях «голубя», как любовно называл Шуру Павел. Страсть вспыхивает вновь, чтобы угаснуть через несколько дней, когда Коллонтай обнаруживает, что Дыбенко каждый день тайно пишет письма своей молодой жене Валентине. Коллонтай выгнала «орла Павла» из Норвегии, вырвала его из своей души. На этот раз окончательно. Так закончился пятилетний «революционный роман», за хитросплетениями которого с интересом наблюдала кремлевская элита. Поверженным вернулся Павел в Одессу, проведя за границей только неделю из положенных ему пяти «норвежских недель отпуска».

В 1922 году Дыбенко назначается командиром 5-го корпуса Красной Армии и восстанавливается в коммунистической партии с зачетом партийного стажа с 1912 года. Новый скачок к вершинам власти в 1925 году приводит Дыбенко на ключевые и престижные посты начальника артиллерийского управления РККА и начальника управления снабжения Красной Армии. В 1928 году он становится командующим Среднеазиатским военным округом. Его жестокость в борьбе с басмачеством и «азиатским национализмом» озлобляла коренное население. В военном строительстве он придерживался старых взглядов и ненавидел новшества. Отсутствие военных знаний он подменял «крепкой рукой». «Хозяин Азии», как любил себя величать Дыбенко, был хозяином еще и 500-километровой границы, где по его приказу создавалась погранохрана и шла борьба с контрабандой.

В декабре 1930 года Дыбенко, вместе с большой группой представителей военной элиты, отправляется в командировку в Германию. «Красные командиры» за пять месяцев пребывания в германской военной академии и частях бундесвера, на военных заводах и полигонах должны были ознакомиться с достижениями европейской военной науки и техники. Для многих, в том числе и для Дыбенко, эта поездка оказалась роковой, так как в конце 30-х она стала одним из главных аргументов в системе доказательств «сотрудничества с германской разведкой» группы высших советских военачальников.

Во второй половине 20-х годов личная жизнь Дыбенко «идет наперекосяк». Он продолжает пить и «гоняться за юбками». Молодая его жена одесситка Валентина «крутит [40] романы» с дипломатами и «красными генералами». Перебравшись в Москву, она отказалась следовать за мужем в Среднюю Азию и жила в столице «автономно». Только изредка Валентина приезжала к мужу, причем Дыбенко называл ее приезды «погромными инспекциями». В письмах к Коллонтай, Дыбенко сообщал своей «бывшей», что Валентина «стала совсем невыносимой». После одиннадцати лет супружества последовал долгожданный для них развод.