Авантюристка - [68]

– Ты действительно так считаешь? – Ирен намазала коричневую жижу на крекер и захрустела, не обращая внимания на крошки, сыпавшиеся на халат.

– Вся твоя жизнь – игра.

– Такое можно сказать о каждом. Всем нам при рождении даются определенные роли. Скажем, Пенелопа Хаксли: дочь приходского священника, скромная и консервативная. Весьма непритязательна; однако ее ждет немало сюрпризов.

Я ни с того ни с сего рассердилась на подругу. Наверное, причина была в том, что она сказала правду.

– А Годфри?

– Годфри Нортон: сын опозоренной женщины, трудолюбивый, благородный, законопослушный, консервативный и неординарный.

– А какая роль досталась тебе, Ирен?

В глазах ее блеснул лукавый огонек, тотчас сменившийся грустью.

– Ирен Адлер: странствующая авантюристка, актриса и постановщик жизней человеческих. Независима и чужда условностям.

– Говоря обо мне и Годфри, ты упоминаешь наших родителей. А как же твоя семья? Она на тебя совсем не повлияла? Ты что, появилась из ниоткуда?

– Так и есть, – твердо сказала примадонна. – Я сама себя создала. И принадлежу я только себе самой. К своему неудовольствию, если уж не на свою беду, королю Богемии пришлось убедиться в этом на личном опыте.

– Но он раскаивался! Если бы ты только видела, что с ним сталось, когда он, мистер Холмс и доктор Уотсон приехали в Сент-Джонс-Вуд и узнали, что ты сбежала! Вилли рвал и метал, бросался из стороны в сторону, словно потерявшееся дитя! Полагаю, впервые в жизни король Богемии не смог заполучить то, чего желал всем сердцем.

– Ты не говорила, что Вилли был столь унижен!

– Ты и не спрашивала, – сухо промолвила я. – По-моему, в то время мысли твои занимал один лишь мистер Холмс.

С минуту Ирен помолчала.

– А знаешь, как повел бы себя кающийся Вилли, если бы я не сбежала? Праздновал бы победу королевской силы над женской слабостью. Одна лишь мысль о том, что я потерпела поражение, привела бы его в восторг. Быть может, из милости к несчастной он даже повторил бы свое гнусное предложение. Запомни раз и навсегда: если бы я проиграла, его величество извел бы меня своей щедростью. Мужчины так и поступают, когда хотят погубить женщину чрезмерным альтруизмом. А порой доброта служит им оправданием.

Прежде мне не доводилось слышать в голосе подруги столько страсти.

– А как, по-твоему, поступил бы Шерлок Холмс?

– По крайней мере, он проявил бы ко мне уважение и уж точно не стал бы меня унижать. Кстати сказать, знаменитый сыщик – надо отдать ему должное – достаточно уверен в себе и своих силах, а значит, умеет проигрывать с достоинством. В современном мужчине подобное качество дорогого стоит.

– Неужели мужчины достойны лишь сочувствия?

– Иного они от женщин и не ждут. Под обличьем извечного рыцарского благородства скрываются тщеславие и неуважение к женским чувствам. Впрочем, мы привыкли довольствоваться малым – следовательно, сами во всем виноваты.

– При всем твоем презрении к сильному полу, ты, тем не менее, замужем, а я одинока.

– Ну не странно ли? – улыбнулась подруга. – Помнишь, как Алиса назвала Годфри? Простым, но при этом выдающимся человеком. Думаю, она имела в виду, что он не родовит, но благороден сердцем. То же относится и к Шерлоку Холмсу. А Вилли, при всех своих регалиях, удивительно беден душой. Никто и никогда не станет его уважать, ведь все, на что он способен, – это вселить в людей страх и заставить подчиняться.

– Почему же ты только что назвала Годфри консервативным?

– Потому что так оно и есть. Ты и представить себе не можешь, каких усилий мне стоило уговорить его переодеться Черным Отто и отправиться в порт! Он, как и ты, совершенно не приемлет лжи, хоть и по другой причине. Ты слепо веришь библейскому завету: говорить правду во что бы то ни стало. Он, в свою очередь, видел, как лицемерное общество распяло его мать на кресте осуждения. По натуре своей Годфри – крестоносец; он всем сердцем радеет за справедливость. За это его даже можно назвать героем. Вот почему он в высшей степени консервативен.

– А разве ты сама не жаждешь справедливости? Не ты ли бросилась помогать Луизе Монпансье и ее тете, когда те попали в беду?

Ирен смущенно откинулась на спинку кресла:

– Я хочу лишь поразвлечься и хоть чем-нибудь себя занять. В общем, развеять скуку.

Я резко подскочила, раздосадованная самоуничижительными высказываниями подруги, и с удивлением отметила, что комната слегка накренилась.

– Ирен! В жизни не поверю, что твоими поступками движет один лишь эгоизм! Можешь не притворяться. Бросить вызов условностям и покарать тщеславие – вот твое истинное призвание. Благодаря тебе одной рушатся преграды, довлеющие над нами с Годфри. Ты свободнее нас. Не знаю, откуда у тебя этот дар, – от рождения или нет. А может, дает о себе знать дерзость, присущая американцам, которую ты слышишь в бое часов. Но, словно утренний колокол, ты заставляешь нас выбраться из кокона и понять одну простую истину: опасность подстерегает человека в любом уголке мира, и она непременно застала бы нас врасплох, не будь тебя рядом.

Ну вот, сейчас она станет надо мной смеяться, решила я. Как и всегда, проигнорирует мой внезапный порыв и сменит тему. Однако вместо этого подруга окинула меня спокойным, трезвым взглядом, что было весьма странно, учитывая количество выпитого ею в тот вечер вина.