Авантюрист - [4]

Мать получит все, что пожелает, — нежная, женственная, она создана для роскоши. Он же будет развлекаться и тратить деньги направо и налево.

В мечтах Фрэнк видел себя модно и дорого одетым важным господином, который много путешествует, посещает различные собрания, общается с интересными людьми и своими выдающимися способностями пробуждает интерес у всех, с кем знакомится.

Его размышления прервал невероятный грохот. Он прислушался, но больше ничто не нарушало тишины.

«Наверное, что-то упало», — решил он.

Может, отец проснулся и снова начал буянить? Ну что ж, такое случается не впервые. Он уже не раз крушил все вокруг и наводил ужас на мать.

Внезапно Фрэнк сообразил, что грохот раздался вовсе не из спальни родителей, а со стороны ванной, располагавшейся между этажами на лестничной площадке. Наверное, хлопнула дверь, подумал он.

Он снова погрузился в мечты, но вскоре почувствовал необъяснимое беспокойство и, встав с кровати, зажег свечу. Желтый свет на мгновение ослепил его, осветив небольшое пространство.

Фрэнк на цыпочках приблизился к двери. В доме по-прежнему царила тишина, и после непродолжительного колебания — Фрэнк опасался случайной встречи с отцом — повернул ручку.

Оглядев нижний лестничный пролет, он сначала не заметил ничего необычного, но потом увидел, что кто-то лежит у двери в ванную комнату. Сердце Фрэнка сжалось от страшного предчувствия, он широко распахнул дверь и бросился вниз.

На лестнице лежала его мать.

Очевидно, она упала, когда выходила из ванной. Свеча, которую она взяла с собой, выпала из подсвечника.

Не вызывало сомнения, что она была в глубоком обмороке. Фрэнк поднял ее на руки, отнес в свою комнату и положил на кровать. Затем подбежал к умывальному столику и налил воды в стакан. Обернувшись, он обратил внимание на то, что лицо матери покрывает неестественная бледность.

Поддавшись безотчетному порыву — он сам будет ухаживать за матерью, он не станет звать Эмили! — Фрэнк закрыл дверь в свою комнату.

Приподняв голову бедной женщины, он попытался влить ей в рот несколько капель воды, но его усилия не увенчались успехом. Тогда он решил вызвать врача. Но что-то заставило Фрэнка прижаться ухом к груди матери: биения сердца не было слышно. Он понял, что она мертва…

Когда почти три часа спустя бледный утренний свет стал проникать в комнату через бархатные шторы, Фрэнк, все это время простоявший на коленях возле кровати, встал. Он выпустил уже холодные руки матери и с трудом сложил их у нее на груди. Затем подошел к окну и слегка раздвинул шторы. Утро было ясным и предвещало солнечный день. Он повернулся спиной к окну и оглядел комнату. В его глазах не было слез, но веки горели, и рыдания подступали к горлу.

Несколько секунд он стоял неподвижно, затем торопливо оделся и снял со шкафа чемодан за долгие годы покрывшийся толстым слоем пыли. Вытряхнув хранившуюся в нем старую одежду, он сунул туда содержимое ящиков комода, а сверху положил зимнее пальто.

На все сборы ушло менее четверти часа. Когда все было готово, Фрэнк поцеловал мать в холодный лоб.

— Прощай, дорогая, — громко произнес он.

Его хриплый голос странно прозвучал в тишине комнаты.

Фрэнк подхватил чемодан, не оглядываясь, вышел из спальни, спустился вниз и оказался на пустынной улице.

Глава 2

1911 год

В комнате повсюду стояли огромные вазы с цветами, и лишь инкрустированный письменный стол украшала крохотная вазочка с бутонами белых роз.

Хельга, которой предстояло надписать множество конвертов, стопкой лежавших у локтя, то и дело с улыбкой поглядывала на цветы.

Золотистые волосы девушки были заплетены в косу и уложены вокруг головы. Черное платье с белым воротничком и манжетами ловко обтягивало фигуру. На очаровательном личике отражалась решимость, а уверенный и четкий почерк свидетельствовал о твердости характера.

Дверь открылась, и Хельга подняла глаза.

— В чем дело, Вильям? — обратилась она к вошедшему лакею.

— Прибыл посыльный от сэра Альфреда, мисс, — ответил тот.

— Он опоздал, — строго проговорила Хельга, протягивая лакею пухлый конверт. — Будь добр, попроси его поторопиться. Сэру Альфреду срочно нужны эти бумаги.

Когда лакей ушел, она заперла ящик стола, из которого достала конверт, и положила ключ в старомодный кошель, висевший на широком кожаном поясе.

Однако в этот день Хельге не суждено было работать в тишине и покое. В дверь снова постучали, и она крикнула: «Войдите!» На пороге появилась толстая женщина в ситцевом платье с белым накрахмаленным передником — кухарка, державшая своих подчиненных в ежовых рукавицах.

— Что-то случилось, миссис Доукинс? — спросила Хельга.

— Да, мисс, — ответила та.

Ее недовольно поджатые губы как нельзя лучше свидетельствовали, что на кухне действительно возникли серьезнейшие проблемы.

— Опять судомойка? — обеспокоенно осведомилась Хельга.

— Именно так, — подтвердила миссис Доукинс. — Я больше не желаю мириться с таким безобразием у себя на кухне. Я не потерплю подобного поведения. Вчера вечером Эллен вернулась в половине одиннадцатого. Когда я заговорила с ней об этом сегодня утром, она сказала, что это меня не касается, — фыркнув, Доукинс продолжила: — Ее нужно уволить, мисс. Простите, что добавляю вам хлопот. Эллен хорошая работница, я это признаю, но она еще слишком молода. Девушки должны знать свое место, а иначе им здесь нечего делать — таково мое мнение.