Авантюра времени - [19]
Каковы же, точнее говоря, эти «фазы» звука в его чистой чувственной материальности, в его чистом hyle, схваченные в реальной имманентности сознания? Необходимо подчеркнуть, что эти фазы невозможно отделить от объекта, способ явленности которого они конституируют. Не существует, с одной стороны, являющегося объекта, а с другой стороны — способов его явления; не существует, с одной стороны, процесса объективного развертывания звука в объективном времени, а с другой — субъективного процесса развертывания состояний сознания, которые протекали бы параллельно. Как говорит Гуссерль, между длящимся звуком и явлением его длительности существует только различие двух возможных направлений взгляда: я направляю свое внимание либо на звук, который длится, либо на «как» (Wie) его длительности, т. е. на ее фазы и являющие моменты. Но что я замечаю в этой двойной направленности взгляда? Со стороны объекта — постоянство. Это тот же самый объект, который вначале звучит, а затем, сохраняя свое положение по отношению к другим звукам внутри неизменной мелодии, отдаляется и постепенно погружается сначала в ближайшее прошлое, а затем в прошлое все более и более отдаленное. Со стороны способов его явления, напротив, я замечаю непрерывное изменение, «вечный гераклитовский поток»[41]. Как пишет Гуссерль, «сам тон — тот же самый, но тон „в модусе как“ является — всегда другой»[42]. Очевидно, именно на этот второй аспект приходится главная трудность задуманного им описания. Действительно, как понять это непрерывное изменение? В качестве ответа на этот вопрос на сцену выходит понятие ретенции. Ретенция есть интенциональная модификация, которую претерпевает изначальное впечатление и в силу которой это впечатление, исчезая объективно и уступая место другим впечатлениям, отнюдь не исчезает субъективно, хотя оно и прошло, а сохраняется в расширенном «настоящем» сознания как наличная данность интуиции. Здесь возникает деликатный вопрос, на котором я не стану долго задерживаться. Если редукция сводит звук к реальной имманентности, которая одна только и может конституировать абсолютную данность (в смысле абсолютной очевидности), то в этом случае только что прозвучавший и удерживаемый в настоящем звук выпадает из этой реальной имманентности и не является больше абсолютной и очевидной для феноменолога данностью. И с этого момента все описание подвержено риску скептицизма. Именно эта трудность побудила Гуссерля к постепенному расширению сферы абсолютных данностей за пределы реальной имманентности — до имманентности интенциональной, что идет рука об руку с разработкой подлинно трансцендентальной редукции. Та же самая проблема побудит его отказаться также от схемы «содержание восприятие / восприятие». В самом деле, невозможно понять конституирование своего прошлого — того, что действительно трансцендентно, отталкиваясь от данного в реальной имманентности акта восприятия, от данного в настоящем и реально имманентного ему содержания. Однако эти проблемы не являются непосредственно темой моих исследований.
Стало быть, на втором уровне конституирования времени — на уровне множественности конституирующих явлений — мы имеем следующую структуру: каждому новому «сейчас» объективного времени соответствует фаза «теперь», то есть изначальное впечатление, равно как и множество фаз прошлого, т. е. ретенций предыдущих впечатлений. Таким образом, как только возникает новое впечатление, все предыдущие удерживаемые впечатления подвергаются новой интенциональной модификации, они «выталкиваются» в прошлое, погружаются в глубину сознания, сохраняя при этом расположение друг относительно друга согласно «темпоральной перспективе», аналогичной перспективе пространственной. Так, в любое мгновение удерживается не только предшествующее впечатление, но равным образом и предшествующая ретенция, а через нее — весь continuum предшествующих ретенций. Причем каждая ретенция по цепочке воздействует на всю совокупность ретенций, так что каждая из них «несет в себе, в форме ряда оттенков, наследие всего предшествующего развития»[43]. Отныне, исследуя любую фазу ретенциального континуума, мы заметим как бы встроенный в нее continuum фаз, причем каждая фаза располагает своей «точкой-источником», т. е. впечатлением, которое она модифицировала и которое она отметила, в ходе модификации, печатью интенциональности. Скажем еще раз: каждая фаза постоянно изменяющегося континуума ретенций сама представляет собой continuum фаз в непрерывном изменении. Как показывает диаграмма из § 10 «Лекций по феноменологии внутреннего сознания времени», поток сознания представляет собой continuum continua. Это не инертная структура, не множество вставленных друг в друга «теперь», а живая структура, которая подобно реке сохраняется только в непрерывном обновлении, каждое новое впечатление которой реструктурирует всю совокупность предыдущих ретенций, а постоянство неизменной формы возможно только благодаря непрестанному возникновению нового в ее содержании.
