«Что ты чувствуешь?» — прошелестел золотой голос прохладным ветром.
— Боль, — кажется, только подумал я.
«А не страх?» — спросил голос.
— Нет, — сказал я. — Это не мой страх. Это только моя боль. И она лишает меня страха… А может, это и страх. И усталость. И нежелание жить.
«Чего же ты желаешь? Если не жить? Не чувствовать эту боль?»
— Не знаю, — ответил я. — Наверное, спать вечно.
«Вечно… — прошелестел голос. — И не видеть снов?»
Я улыбнулся.
— Отчего же. Пусть будут сны.
«А разве жизнь — не сон?»
— Пожалуй, сон.
«Ведь сны не утомляют?»
— Они бесплотны.
«А жизнь?»
— Пожалуй, тоже.
«Ну, тогда…»
— Что? — вдруг вырвалось у меня в неожиданном нетерпении.
Статуя загадочно улыбалась.
«Тогда, почему бы тебе не жить вечно?»
Я рассмеялся.
— Что же. Это мысль. И все же, в чем был смысл?
«Чего?»
— Нашей встречи.
«Только то, что ты искал и нашел».
— Нашел что?
«Ответ на свой вопрос».
— Для этого я мог не приходить сюда.
Статуя загадочно улыбалась.
«Если ты уверен в том, что приходил сюда».
— Конечно, — сказал я.
И в это мгновение все изменилось. Я стоял у своей палатки, а вокруг бледным призраком занимался рассвет. Ближайший часовой, которого я видел, спал, и крепко, должно быть, после вчерашнего веселья. А из глубины джунглей донесся странный клич — это не был крик птицы или зверя. И мне казалось, что я вижу скользящие тени — людские тени…
— Тревога! — вскричал я и, бросившись к сонному часовому, выхватил у него рожок. Времени едва хватило, чтобы протрубить сигнал, а дальше пришлось пустить в ход револьверы, и все, что пришлось под руку…
Схватка была короткой и жестокой, но нам удалось отразить нападение.
Если бы мне не случилось в ту ночь проснуться по неясной причине, все могло быть иначе. Быть может, если бы я не подумал тогда: «почему бы мне не жить вечно и не видеть сны»? Или, если бы я не встретил Золотого Будду, предложившего мне отнюдь не нирвану, чьи мотивы так же неисповедимы, как пути иного, хорошо известного нам божества.
Я не стал искать его в джунглях, хотя, как мне кажется, ясно помнил дорогу. Но это было бы ни к чему, даже если он действительно существовал, даже если на самом деле был из чистого золота. Ведь это не имело значения. Разве что его голос, который, быть может, мне только приснился.
