Аваддон-Губитель - [118]

Шрифт
Интервал

П а м п и т а. Цвета. Потрясающе богатая жила: Каццобьянко.

Н е н е. Ее отец — агент лотереи, что на углу авениды Де-Майо и улицы Лима. Там салон для чистки обуви, зовут его Умберто Архентино Каццобьянко, или Умберто А. Каццобьянко, или Тито Каццобьянко. Надо же уточнить профессию, нельзя называть так вообще. Профессия помогает, придает характерные черты.

П а м п и т а. Каццонеро, Каццобьондо, Каццобруно. Что еще?

Н е н е. Ну, голубушка, твоя натуралистическая эстетика всегда тебя подводит. Почему он должен быть брюнетом, блондином или шатеном? Вспомни, что существует экспрессионизм, сюрреализм, черт возьми. Вот, например, Как здорово: Каццоджальо.

П а м п и т а. Окраска цветов. Очень изящно. Каццофуксия.

Н е н е. Да, но не будем впадать в противоположную крайность. Слишком много систематизации. Даешь свободную ассоциацию.

П а м п и т а. Пильякаццо, Каподикаццо, Каццинбокка, Каццинкуло, Кацццинкуль (пьемонтский или ломбардский вариант, тебе лучше знать), Каццолунго…

Н е н е. Ты это уже говорила, одержимая.

П а м п и т а. Каццоджелато, Каццофреддо.

Н е н е. Погоди. Это мне внушило великолепную мысль. Ложная этимология, когда с одного языка переходишь на другой. Один из членов семьи Каццофреддо, или Каццофреди, был во время Столетней войны взят в плен и увезен в Германию, там он стал Катцфред, «мир кота». Не знаю каким бывает мир этого треклятого четвероногою, но смысл именно таков.

П а м п и т а. А если этот итальяшка звался просто Каццо? Разве не может он быть просто Кац?

Н е н е. Вообще говоря, может. Тут решаем мы. Но Кац — фамилия еврейская, и я не понимаю, как простое перемещение итальянца в германские леса могло навлечь на него обрезание. Я бы лучше предложил «Катцо», это довольно экзотично. Строго говоря, судя по графическому образу, есть две ветви этой семьи. Один из потомков этого пленного становится казначеем Фуггеров[275], сильно богатеет, делается банкиром, финансирует войны и, в конце концов, получает дворянский титул: фон Катцо.

П а м п и т а. Другой из членов семьи Катцо эмигрирует или его увозят в Россию, Екатерина, возможно, назначает его финансовым советником, пользуясь, кстати, тем, что он писаный красавчик. Что тут получается, скажи-ка, филолог. Катцофф?

Н е н е. Погоди. Это тоже жила, есть тысяча возможностей. Во-первых, может появиться форма отчества «Катцов».

П а м п и т а. С «в» или с двумя «ф»?

Н е н е. Minorata mentale[276], как сказал бы Кике.

К и к е. Меня, пожалуйста, в это не впутывайте. Я питаю самое глубокое профессиональное и личное уважение к молодой звездочке Элизабет Линч.

Н е н е. У русских алфавит иллирийский[277]. А фонема тут одна и та же. Скажем, на Западе пишут Катцов, с «в». Но продолжим по порядку. Польская ветвь могла бы дать фамилию «Катцовски».

К р и с т и н а. Слушай, похоже на еврейскую.

П а м п и т а (с сияющим лицом). Тебе полагается орден, Кристина.

Н е н е (деликатно, вежливо, наставительно). Нет, Кристина. Дело в том, что здесь любая польская фамилия кажется еврейской. Поняла? Например, семья Жолтовски. Невнимательный человек может легко принять графа за того русского из кафе на углу улиц Хунин и Коррьентес. Но продолжим со славянским Каццо. Один из семьи Катцовски возвращается из Польши в Россию и участвует в революционном движении: Владимир Ильич Катцовски, больше известный как Лалин.

К р и с т и н а. Слушай, похоже на фамилию футболиста.

Н е н е. Точно, это потомок. Но мы говорим о Лалине большевике, известном во Франции как Лалинэ. Вопрос: как зовут жену этого московита?

К р и с т и н а. Сеньора Лалин.

Н е н е. Ньет.

К р и с т и н а. Сеньора Катцовски.

Н е н е. Ньет.

П а м п и т а (с удовольствием). Да нет же. Сеньора Катцовская.

Н е н е. Вот это правильно. Надо также упомянуть некоего Анатоля Федоровича Катцоренко, украинца, бытописателя, который, без сомнения, происходит от того же итальянского ствола, являющегося предметом нашего исследования. Кстати, кое-что любопытное: Маша Александровна Катцов. Кто она?

П а м п и т а. Персонаж из русского романа. Нет, погоди: персонаж Чехова.

Н е н е. Корректно, как говорят аргентинские чиновники и эти типы с ТВ. Одна ветвь эмигрирует в грузинские края и дает начало знаменитой фамилии «Каракатцов». Название для русского романа: «Братья Каракатцовы».

П а м п и т а. Ладно, хватит, не будь таким ненасытным Ты привязался к большевикам, потому что два года проработал в посольстве да и сам по себе пройдоха. Вернемся к итальянцам, предлагаю фамилию: Каццобруто. Более смешно: Каццобрутоне. Более ласково: Каццобрутино.

К р и с т и н а. Каццокарино.

Н е н е (приятно удивленный). Право же, очень хорошо, Кристина.

П а м п и т а (Угрожающе.) Каццовичино. (Ностальгично.) Участвовал в крестовых походах, побывал на Аляске, что-нибудь в таком роде: Каццолонтано. (Аппетитно.) Каццокальдо.

Н е н е. В шутку или всерьез — везде твои навязчивые идеи.

П а м п и т а. Не будь занудой, Нене. Слушай. (Артистично.) Белькаццо. (Учтиво.) Каццоперте. (Оскорбительно.) Каццопернона. (Мазохистски.) Каццоперме. (Собственнически.) Каццомео.

Н е н е. Не забудем уменьшительные, столь характерные для итальянского: Каццоне, Каццонелло, Каццонетто, Каццонино. И, конечно, формы множественного числа: Каццони, Каццонелли.


Еще от автора Эрнесто Сабато
Туннель

Эрнесто Сабато (род. в 1911 г.) — аргентинский писатель, эссеист. Некоторое время жил и работал во Франции. Автор повести «Туннель» (1948), романов «О героях и могилах» (1961) и «Аваддон-Губитель» (1974). В творчестве Сабато проблематика отчуждения человека, утраты им гуманизма сливается с темой национальных исторических судеб. Писатель тяготеет к созданию экспериментальных острых ситуаций, широко использует поэтическую символику, мифометафоры, гротеск. Возглавлял Национальную комиссию по расследованию преступлений военного режима в Аргентине середины 70-х — начала 80-х годов.


О героях и могилах

Эта книга всемирно известного аргентинского писателя Эрнесто Сабато по праву считается лучшим аргентинским романом ХХ века и великолепным образчиком так называемого «магического реализма», начало которому вместе с Сабато положили Кортасар, Борхес, Амаду, Маркес, Альенде. Герои романа стоят на грани между жизнью и смертью, между реальностью и фантастикой.«Существует род художественного творчества, через которое автор пытается избавиться от наваждения, ему самому не вполне понятного. Хорошо это или плохо, но я способен писать лишь в таком роде».


Рекомендуем почитать
Ашантийская куколка

«Ашантийская куколка» — второй роман камерунского писателя. Написанный легко и непринужденно, в свойственной Бебею слегка иронической тональности, этот роман лишь внешне представляет собой незатейливую любовную историю Эдны, внучки рыночной торговки, и молодого чиновника Спио. Писателю удалось показать становление новой африканской женщины, ее роль в общественной жизни.


Особенный год

Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.


Идиоты

Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.


Деревянные волки

Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.


Сорок тысяч

Есть такая избитая уже фраза «блюз простого человека», но тем не менее, придётся ее повторить. Книга 40 000 – это и есть тот самый блюз. Без претензии на духовные раскопки или поколенческую трагедию. Но именно этим книга и интересна – нахождением важного и в простых вещах, в повседневности, которая оказывается отнюдь не всепожирающей бытовухой, а жизнью, в которой есть место для радости.


Голубь с зеленым горошком

«Голубь с зеленым горошком» — это роман, сочетающий в себе разнообразие жанров. Любовь и приключения, история и искусство, Париж и великолепная Мадейра. Одна случайно забытая в женевском аэропорту книга, которая объединит две совершенно разные жизни……Май 2010 года. Раннее утро. Музей современного искусства, Париж. Заспанная охрана в недоумении смотрит на стену, на которой покоятся пять пустых рам. В этот момент по бульвару Сен-Жермен спокойно идет человек с картиной Пабло Пикассо под курткой. У него свой четкий план, но судьба внесет свои коррективы.


Разговор в «Соборе»

Роман «Разговор в „Соборе“ — один из наиболее значимых в творчестве известного перуанского писателя Марио Варгаса Льосы (род. в 1936 г.). Оригинальное и сложное по стилю произведение является ярким образцом прозы XX века.


Хроники открытия Америки. Новая Испания. Книга I: Исторические документы

Данная книга открывает обширный исторический раздел серии «Библиотека Латинской Америки», посвященный 500-летию открытия европейцами американского континента. Среди авторов работ, помещенных в сборнике, такие известные имена, как Христофор Колумб, Эрнан Кортес, Берналь Диас дель Кастильо.Для широкого круга читателей.