Аутем. Книга 2 - [14]
Бросаю взгляд в сторону Эйры. Рядом с ней тоже была пара самок, которые старательно изображали готовность сдаться. Но девушка выбрала другой путь решения вопроса. Одна уже валяется мёртвой, а вторую она прямо сейчас ожесточённо месит телескопической дубинкой, постепенно превращая в изувеченный кусок мяса. Это на неё зрелище рабынь так повлияло? Или красный «коктейль» крышу сорвал?
— Эйра, стоп. Ко входу. Обеспечь контроль и наблюдение.
Та слышит только со второго раза. Наконец отступает и вытерев забрызганное алой жидкостью лицо, звонко бьёт дубинкой в пол. Взяв в руки дробовик шагает к выходу. Я же оглядываюсь по сторонам. Рабынь женского пола из числа условных кошек здесь семь штук. Ещё около двадцати енотов. Среди них, возможно тоже есть самки. Но если у свинов присутствует короткая жёсткая щетина, то еноты вовсе заросли густой шерстью. Сложно понять, есть под ней у кого-то грудь или нет.
Выдыхаю, отходя от адреналина схватки. Огонь мы не открывали, а орали мутанты не громче, чем до нападения. Если до этого их лагерь никто не вырезал, то и сейчас гости скорее всего не пожалуют. Значит, можно перейти к основному вопросу.
Даю Анто команду присмотреть за пленными, а сам шагаю в сторону выхода. Для начала стоит продемонстрировать свои добрые намерения. Потому что сейчас рабы смотрят на нас, как на диких зверей. Особенно опасливые взгляды бросают на Эйру, которая держит позицию около проёма.
Вот присутствие «рыси», да ещё вооружённой, вызывает интерес уже другого рода. Но судя по лицам, страх всё равно полностью превалирует.
Кивком головы, показываю Цнаре на жирного свина, который привалил собой кошку. Приблизившись, объясняю задачу.
— Я его сдвину, а ты успокой девчонку.
Как через секунду выясняется, подвинуть эту тушу, задача не из простых. Он жирный, даже по меркам свинолюдей, которые и так не блещут своими формами. Приходится упираться ногой и толкать — только так выходит спихнуть тушу на пол. Под ним обнаруживается голая подрагивающая девушка, которую впечатало в пол. Когда к ней наклоняется «рысь», быстро сдвигается в сторону, стараясь свернуться в клубок. Далеко не сразу поняв, что с ней разговаривает соплеменница.
Зато потом на лице появляется настоящее ошеломление. Посматривая с долей страха на меня, восхищённо разглядывает её одежду и оружие, висящее на поясе. А Цнара пытается объяснить ей происходящее.
На то, чтобы навести относительный порядок, уходит ещё минут десять. Настоящих верёвок у них нет — рабы связаны какими-то лоскутами ткани. Чтобы снять «оковы», достаточно простого ножа.
Собрав всех около одной из стен, окидываю взглядом. Тощие, с запавшими глазами и испуганными лицами. На общем фоне выделяется только пара енотов. В отличие от остальных, среди их эмоций можно разобрать злость и надежду.
Эйра дежурит около входа. Анто следит за пленными свинами. Цнара же встаёт в полуметре за спиной. А я собираюсь с мыслями, начиная говорить.
— Мы пришли из другого сектора, где есть относительная цивилизация. Нам выдали задачу восстановить здесь порядок. Но ситуация оказалась намного тяжелее, чем предполагалось. Поэтому нам понадобится ваша помощь.
Замолчав, жду реакции. Но воодушевления пока не заметно. Да уж. Речи не самая сильная моя сторона. Пытаюсь зайти с другой стороны.
— Сейчас вы на положении бесправных существ, которые около самого основания пищевой цепи. Вас используют для работы, насилуют, а порой банально жрут. Хотите сказать, вас всё устраивает? Нравится такая жизнь? Хотите и дальше получать крохи еды?
Перевожу взгляд на на кошек.
— Или собираетесь провести всю жизнь заглатывая члены и разводя ягодицы? Не кажется, что пора что-то поменять?
Вот теперь они начинают переглядываться. Один из двух енотов, что подавали надежду открывает рот, но сказать ничего не успевает. Его перебивает соплеменница Цнары. Только у этой расцветка ближе к серой и нет кисточек на ушах. Да и они сами другой формы. Скорее всего разные виды, как и у свинолюдей.
— А что мы можем? Нас мало, мы слабы и у нас нет оружия.
— Слабы? Могу поспорить, если вы станете нормально питаться, то не уступите свинам. А оружие, это ещё более простой вопрос. Даже в этом лагере его достаточно, чтобы вооружить вас всех.
Кошка, прикрывающая грудь какой-то тряпкой, замолкает. И в дело вступает енот, которого она изначально перебила.
— Чего ты хочешь? Чтобы мы вместе с вами ударили по этим мордатым уродам? Вот в таком составе? — поднявшийся мутант показательно оглядывает остальных, после чего продолжает, — Нас порвут в клочья за две минуты. Будь у всех оружие, как у вас, месяц на тренировки и ещё несколько сотен человек, это выглядело бы реальным. А пока, чистое самоубийство.
Не успеваю набросать в своей голове ответ, как слово берёт второй из выделенных мной енотов.
— А я пойду. Безволосый прав. Сколько можно терпеть? Даже если нас перебьют, то перед этим мы сможем проломить пару голов или перерезать несколько глоток. Всё лучше, чем тихо гнить, надеясь, что тебя сегодня не убьют.
Вот его энтузиазм меня радует. В отличие от того факта, что остальные смотрят на мутанта, как на идиота. Поворачиваю голову к Цнаре и «рысь» тоже вступает в дело, пытаясь расшевелить бывших рабов. Бесполезно. Их замордовали настолько, что мысль о сопротивлении не находит никакого отклика.
Он не помнит своего имени. Тело иссушено, декорации вокруг незнакомы, а его считают бесправным куском мяса. Единственное, что он понимает — всё должно быть не так. Одна проблема, память никак не хочет подсказывать, кем он был раньше и как сюда попал. Место, куда сбрасывают человеческие отходы, оставляя их вариться в собственном соку. Теперь ты здесь. И твоё существование зависит от двух простых арифметических операций. Их результат определяет, где ты будешь спать, что ты будешь есть и появится ли у тебя шанс выбраться.
Он не помнит своего имени. Тело иссушено, декорации вокруг незнакомы, а его считают бесправным куском мяса. Единственное, что он понимает — всё должно быть не так. Одна проблема, память никак не хочет подсказывать, кем он был раньше и как сюда попал. Место, куда сбрасывают человеческие отходы, оставляя их вариться в собственном соку. Теперь ты здесь. И твоё существование зависит от двух простых арифметических операций. Их результат определяет, где ты будешь спать, что ты будешь есть и появится ли у тебя шанс выбраться.
Он не помнит своего имени. Тело иссушено, декорации вокруг незнакомы, а его считают бесправным куском мяса. Единственное, что он понимает — всё должно быть не так. Одна проблема, память никак не хочет подсказывать, кем он был раньше и как сюда попал. Место, куда сбрасывают человеческие отходы, оставляя их вариться в собственном соку. Теперь ты здесь. И твоё существование зависит от двух простых арифметических операций. Их результат определяет, где ты будешь спать, что ты будешь есть и появится ли у тебя шанс выбраться.
Еще один ярус. Отличающийся от всего, что было раньше. Квинтэссенция человеческой природы, от которой нет спасения.
Он не помнит своего имени. Тело иссушено, декорации вокруг незнакомы, а его считают бесправным куском мяса. Единственное, что он понимает — всё должно быть не так. Одна проблема, память никак не хочет подсказывать, кем он был раньше и как сюда попал. Место, куда сбрасывают человеческие отходы, оставляя их вариться в собственном соку. Теперь ты здесь. И твоё существование зависит от двух простых арифметических операций. Их результат определяет, где ты будешь спать, что ты будешь есть и появится ли у тебя шанс выбраться.
Снова вверх. Теряя соратников и веру в человечность. Каждое новое открытие плавит разум и заставляет руки крепче сжимать оружие. Но выбора нет — нужно добраться до самого верха.
Жизнь подростков отличается: кто-то дружит со своими родителями, кто-то воюет, у кого-то их и вовсе нет, кто-то общительный, кто-то тихоня. Это период, когда человек уже не ребенок, но и не взрослый, период сотворения личности, и у каждого этот переход происходит по-разному: мягко или болезненно. Фахри – подросток с проблемами: в семье, школе, окружении. Но у него есть то, что присуще не всем его – понимание того, что нужно что-то менять, так больше продолжаться не может. Он идет на отчаянный шаг – попросить помощи у взрослого, и не просто у взрослого, а у школьного психолога.
Детство – целый мир, который мы несем в своем сердце через всю жизнь. И в который никогда не сможем вернуться. Там, в волшебной вселенной Детства, небо и трава были совсем другого цвета. Там мама была такой молодой и счастливой, а бабушка пекла ароматные пироги и рассказывала удивительные сказки. Там каждая радость и каждая печаль были раз и навсегда, потому что – впервые. И глаза были широко открыты каждую секунду, с восторгом глядели вокруг. И душа была открыта нараспашку, и каждый новый знакомый – сразу друг.
Дример — устройство, позволяющее видеть осознанные сны, объединившее в себе функционал VR-гаджетов и компьютерных сетей. В условиях энергетического кризиса, корпоратократии и гуманистического регресса, миллиарды людей откажутся от традиционных снов в пользу утопической дримреальности… Но виртуальные оазисы заполонят чудища, боди-хоррор и прочая неконтролируемая скверна, сводящая юзеров с ума. Маркус, Виктор и Алекс оказываются вовлечены в череду загадочных событий, связанных с т. н. аномалией — психокинетическим багом дримреальности.
В Центре Исследования Аномалий, в одной из комнат, никогда не горит свет. Профессор Вяземский знает, что скрывается за ее дверями. И знает, как мало времени осталось у человечества. Удастся ли ему найти способ остановить аномалии, прежде чем они поглотят планету? И как быть, если спасти мир можно только переступив законы человечности?
После неудавшегося Апокалипсиса и изгнания в Ад Сатана забирает с собою Кроули, дабы примерно его наказать — так, как это умеют делать в Аду, — а Азирафаэль не собирается с этим мириться и повышает голос на Господа. Рейтинг за травмы и медицинские манипуляции. Примечание 1: частичное AU относительно финала событий на авиабазе. Примечание 2: частичное AU относительно настоящих причин некоторых канонных событий. Примечание 3: Господь, Она же Всевышний, в этой Вселенной женского рода, а Смерть — мужского.
Снова вверх. К разгадкам, мести и очередному ярусу. Сердца ожесточаются, а разум плавится от происходящего. Как отличить правду от лжи? Кому можно верить? Есть ли вообще истина в мире, где можно переписать память любого человека?
Новые загадки и новые ответы. Отряд продолжает идти наверх. Неся потери, ожесточаясь и все больше удаляясь от себя изначальных.
Нулевой ярус. Сектор № 117. Мир созданный из металла и живущий по непонятным правилам… Новые испытания. Новая боль. Новые тайны.