Аукцион - [6]

Шрифт
Интервал

Вечерами,
ложась спать,
наверно,
вынимаешь его
И кладешь на тумбочку рядом с кроватью —
Вместе с часами
и книгой, которую читаешь на ночь?
А, может, ты забыл о нем —
И оно,
Заброшенное,
Пылится в кармане старой куртки,
Которую ты давно уже не носишь…

Художница:

Ночью —
во сне —
все птицы сини.
Я выступаю в кошачьем амплуа и крадусь —
охотиться за ними —
В соседний двор,
На крышу необитаемого дома, предназначенного на слом…
Но однажды сама,
спасаясь от кошки,
села кому-то очень большому
на цепкую ладонь,
И наутро меня —
с перевязанным крылом —
Поселили
В клетке из серебряных мелодий Россини…

Поэтесса:

Птицам
Клетки
вовсе не противопоказаны —
Скорей, наоборот.
Живут, жрут, жиреют — правда, не летают —
Зато им не приходится принимать решений,
Искать пищу и кров…

Художница:

В хрустальных вазах
Скорчилось сено…
А были маки —
с сочных лугов
Большеглазо
Глядящие на тугое
Спелое солнце…
Маки…

Поэтесса:

Что ж, хрустальная ваза — это весьма лестно
Для полевых цветов…Грядет бестелесная, как ангел бессонница
/как падший ангел?
Интересно, а падшие ангелы тоже бестелесны?/…

Женщина:

Месяцы медовые?
Видывали!
Месячник по обесцвечиванию синих птиц.
Нет, девочки.
Нам не по пути.
В служение вами же выданному идолу
Пожизненно отданы,
Выторговываете ничтожные
Льготы…
А у меня есть моя свобода —
Любуйтесь, ханжи и святоши.
Только…
Устаю иногда.
Тяжела эта ноша
Для женщины.

Другая женщина:

Ночная фантасмагория —
Над необитаемым городом
Парит
Улица, где фонари
Баюкают повешенных
/как я баюкаю ненавистную свою свободу…/.
Бесчувственные, как колоды,
Дряблые трупы надежд моих
С лицами посиневшими,
С непристойно свернутыми набок шеями
Раскачиваются под колыбельную,
Под которую же на мостовой
В дранном платьишке, дырявых колготках
Спит до ужаса безработная
Любовь…
Верноподданная
Любого
Сердобольного прохожего…

Поэтесса:

Моя непреходящая свобода
Складывается из множества
Преходящих несвобод…

Другая женщина:

Ночная фантасмагория
/люблю, знаете ли, всяческие бреды… бреды ли?/
Как при ускоренной съемке
Томительно медленно
Вальсируют в синем свете
Надежды мои бывшие,
Прильнув к стальным телам фонарных столбов,
Растрепанными веревками обвив их шеи толстые…

Женщина:

Ветер…
Тот, с гор…
Колышет
Полуживые мои волосы…

Поэтесса:

Самая сильная из моих несвобод
Не в силах лишить меня
Моей любимой, проклятой свободы,
Птицами синими
Исклеванной и загаженной…

Мужчина:

Скажут ли:
Кушать подано! —
И дичь синеперую сухим шампанским запьют?

Поэтесса:

Слышали?
Почетное звание «синие птицы» присвоили воронью.
Не слишком ли?
Хотя, учитывая заслуги в области санации…

Другая женщина:

/кто знает, когда придется оказаться
И в этой непарадной ситуации?../

Поэтесса:

Недавно одному —
не слишком душевному,
Неприступному очень.
К Новому Году
Послала по почте
Подношение —
Мою единственную
/во всех витринах выставленную/,
Мою непорочную,
Мою непотребную
Свободу.

Художница:

Ну все.
С синими птицами покончили —
Осталось покончить с журавлями в небе
И вплотную заняться
Синицами
/говорят, они прекрасно приживаются в клетках из пальцев
И даже приучаются петь песни…/.

Эпилог

Вчера мне приснилось,
что я сплю,
и мне снится
Синяя-пресиняя птица.
Если бы…

Женщина:

Последняя любовь…
Я краду ее у другой женщины,
Сама того не желая.
У этой женщины интеллигентное лицо
И модная стрижка.
У нее две маленькие дочери.
Она смотрит на меня
С видом снисходительного превосходства,
С которым
все обладательницы мужа и детей
Смотрят на безмужних.
Она не знает,
Что ее муж
Становится передо мною на колени
И припадает
Губами
К моим старым джинсам.
Что он старается коснуться
Кончиков
Моих растрепанных волос
И неманикюренных ногтей.
Не то чтоб он мне очень нужен.
Просто так уж вышло,
Что мне досталась
Его последняя любовь.
Вот так
Какой-то женщине достанется
Последняя любовь —
Та,
за которую
я отдала бы
все любови,
Назначенные мне в этой жизни —
Вместе с жизнью.

Поэтесса:

Кому-то везение:
Безудержные кони,
Зовущие губы
Истомившейся пропасти…
У меня все спокойно:
Стихи созрели,
Убраны,
В амбаре копятся.
У меня все спокойно —
на моем лбу —
Ни морщинки от прошедших и сгинувших бурь.
Зрелость — море после шторма.
Ни в настоящем,
ни в будущем
Не предвидится ни мук, ни скорби,
Ни даже снов тревожных…
/кто мне поможет, боже, кто мне поможет?!/
У меня все спокойно,
Как в доме покойника,
Из которого
все вышли
вслед за гробом.

Мужчина:

Жизнь…
Дата в начале, дата в конце,
А между ними
Низкочастотный импульсивный процесс:
Случайные,
исчезающе краткие
всплески —
А именно,
Взрывоопасные состояния тела и души…
И все остальное —
прозябание на изолинии,
Которое и есть жизнь.

Старик:

Жизнь…
А разве
Она была?
Была дорога, долгая дорога,
Пересадки, залы ожиданья,
Случайные знакомства на перронах
И деревянный неуют вокзалов…
Живут и так.
Перебиваются и ждут.
Потом
Приходит день,
И вдруг оказывается —
Временное стало постоянным,
И, стало быть, вокзал
Отныне будет домом,
И, стало быть, не будет дома.
Никогда…
И смерть, и смех —
Тот самый смех,
cухой и рваный,
от которого корчит во рту…
И смех, и смерть…
Но разве смерти
Назначено
Являться
Не после жизни?

Поэтесса:

Пообщавшись с издателями и редакторами,
Я чуть было не поверила, что Маяковский и Пастернак — артефакты,
А реальность поэзии — это тягучее и пресное стихотворное варево,
Приготовленное по рецепту журнала «Юность»…

Еще от автора Гоар Маркосян-Каспер
Четвертая Беты

Сбой компьютера, аварийная посадка, и двое землян, сотрудников научной базы в дальнем космосе, астрофизик Дан и его жена Ника оказываются на неведомой планете и волей случая становятся первооткрывателями доныне неизвестной Земле цивилизации. Но не только. На планете Торена Дан открывает самого себя, меняет профессию, окружение, образ жизни, приобретает друзей… «Четвертая Беты» не только о приключениях, но и о человеческих отношениях, мужестве, верности, дружбе, любви.


Вторая Гаммы

«Вторая Гаммы» — шестой и последний роман цикла, в который входят «Четвертая Беты», «Ищи горы», «Забудь о прошлом», «Земное счастье» и «Все зависит от тебя». В нем читатель снова встретится с уже хорошо знакомыми ему героями Мараном, Даном, Поэтом, Патриком и прочими и вместе с ними наконец узнает, где возникло человечество и каким образом оно расселилось по космическому пространству.Действие романа происходит на двух планетах, населенной воинственными кочевниками Безымянной, где совершают вынужденную посадку и откуда с трудом выбираются Маран с Даном, и Второй Гаммы Водолея.


Все зависит от тебя

Роман «Все зависит от тебя» продолжает цикл «Четвертая Беты». Он начинается с вынужденной поездки героев — похищен посол Земли в Бакнии, и Маран с Даном, только что вернувшиеся из экспедиции на Эдуру, отправляются выручать его.Во второй части рассказывается об открытии планеты Глелла с древнейшей цивилизацией, которая находится на краю гибели, только прилет землян спасает от смерти ее последних представителей. Словом, приключения продолжаются.


Забудь о прошлом

В романе «Забудь о прошлом» вновь появляются хорошо знакомые читателю герои книг «Четвертая Беты» и «Ищи горы» Дан, Маран и другие. Встреча с непонятной цивилизацией на планете Палевая оказывается нелегким испытанием для участников земной экспедиции и едва не кончается трагически, но, в итоге, благодаря проницательности Марана, загадки Палевой удается разгадать. А при новом посещении Торены, четвертой Беты, Дан обнаруживает, что и здесь есть тайны, до сих пор им не только не раскрытые, но и, можно сказать, незамеченные.


Кассандра

Драма в двух актах с прологом.


Пенелопа

«Пенелопа» — пожалуй, один из самых оригинальных современных камерных романов. День из жизни молодой женщины в исполнении Гоар Маркосян-Каспер окрашен прозрачной, хрустальной иронией и при всей внешней легкости письма полон тончайших аллюзий и ассоциаций.Забавная и изящно-легкомысленная на первый взгляд история остроумной стильной девушки поднимается до уровня высокой прозы — прозы, насыщенной виртуозной игрой со словом и являющей собой своеобразную мифологию наших дней.Роман «Пенелопа» готовится к изданию во Франции, Германии и Голландии.