Аукцион: Лот № 666 - [6]
Старик останавливает сына на расстоянии вытянутой руки.
Папа, стой так, умоляю!
Старик, в самом деле, застыл.
Картинка из детства, вдруг, вспомнил: как ты возвращался работы… Усталый, но все же довольный… Мама на стол накрывала, а мы теснились вокруг тебя и умоляли спеть нашу любимую, революционную, папа… И как ты вот так же, по-ленински, скромно выставлял руку, чтобы мы вели себя потише…
Педичев. Когда это было, сынок?
Фидель(мгновенно наливаясь слезами). Вчера… Позавчера, я не знаю…Я так взволнован… Ужасно растроган… (Садится).
Педичев. Мать правду сказала: ты, сын, постарел.
Фидель. Папа, я все объясню…
Педичев(берет в руки кружку, закрывает глаза, по-ленински выставляет руку и цитирует). Наш паровоз, вперед лети…
Фидель(негромко подпевает). В Коммуне остановка…
Педичев(так же угрюмо цитирует). Другого нет у нас пути…
Фидель(со слезами в голосе). В руках у нас винтовка… (Натурально с рыданиями устремляется к отцу). О, Аллах!..
Педичев(одной рукой, но крепко прижимает сына к груди). Что, сукин сын, не забыл?
Фидель(со слезами). Повторял про себя эти строки — днем и ночью, ночью и днем…
Педичев(слезы в глазах, скупо признается). Ну-ну, я тоже скучал…
Фидель(озираясь, вдруг, шепотом). Я как скучал, папа — не рассказать…
Педичев. Когда из Кремля поперли — я на тебя пару лет сильно обижался… Вот, думал, сынок удружил…
Фидель(шепотом, со слезами, на ухо отцу). Меня же похитили, папа…
Педичев. …Потом, когда страна обвалилась, я опять на тебя рассердился: эх, думал, из-за него! Я бы там был — я бы им не позволил! (Вдруг, смотрит на сына). Как ты сказал: похитили тебя?..
Фидель. Папа, тише, прошу…
Педичев. Это кто же похитил?
Фидель. Я тебя умоляю…
Возвращается существо в серебряной парандже.
(Вдруг, громко и весело). Тост, тост! Папе слово! (Хлопает в ладоши, скандирует). Па-пе сло-во, па-пе сло-во, па-пе, сло-во! Папа хочет сказать! Мы тебя ждали, Усяма, садись, пожалуйста! (Усаживает существо за стол).
Педичев(задумчиво разглядывает существо, поднимает кружку). Времена наступили, скажу вам, такие…
Фидель. Плохие!
Педичев. Хреновые.
Фидель. Очень!
Педичев. Называется, дожили: только включаю вчера телевизионный канал Евроньюс — и слышу такое…
Фидель. Какое?
Педичев. Аж волосы дыбом!
Фидель. Аллах!
Педичев. Аукцион такой в Лондоне есть, называется Сотбис… Нюра, слыхала?
Нюра. Еврейское имя…
Педичев. Вот именно: Сотбис! Своими ушами!
Фидель(встревоженно поглядывая на существо в парандже). Да что там, на Сотбисе, папа?..
Педичев. Сам видел, сам слышал — и сам же ушам не поверил.
Фидель. Папа, уже говори!
Педичев. Целый, подумай, миллиард гребаных долларов сразу дают — начальная, говорят, цена! — за мумию вождя мирового пролетариата Владимира Ильича Ульянова-Ленина!
Фидель. Европа — всегда говорил — Содом и Гоморра!..
Педичев. Все у них продается, и все покупается!
Фидель. Не говори, папа: все на продажу!..
Картина третья
В темноте загорается тонкий луч фонарика. Бегает по комнате, попеременно выхватывая: стол, диван, проч.
Франциско(шепотом). Рэйчел, ты где?.. (Подходит к столу, прислушивается). Рэйчел, ты тут?
Из-под стола доносится невнятное бормотание.
Эй, ты слышишь меня?..
Рэйчел(выползает из-под стола, заметно, под кайфом, глядит мутным взором, язык заплетается). Фэ-ффак…
Франциско(шепотом) Ты одна?
Рэйчел в ответ только потянула носом воздух — как хрюкнула.
Где фашист, тебя спрашивают?
Рэйчел в ответ, покачнувшись, хрюкает.
Ну, ты тоже лизнула, я вижу…
Рэйчел(вдруг, хнычет). Он-н с-сам всё-о сожра-ал…
Франциско. Ты узнала, где ход в Мавзолей? Отвечай, не качайся, прошу…
Рэйчел. В ма-авзале-ей им-мин-не тав-вар-рища Ле-энинаа?..
Франциско. Ну, ты нажралась, однако же, как у нас в Басконии говорят! Столько жертв, неужели все зря? Один любовный роман со столетней старухой мне стоил…
Рэйчел(бессмысленно ухмыляясь). С-старууу-хой…
Франциско. И русский фашист — я не знаю, что лучше…
Рэйчел. О-он хоро-оший…
Франциско. Рэйчел, кончай… Рэйчел, послушай… Ты, что ли, в него?.. (Трясет ее). Не теряй головы… Для чего мы все это? Мы тут — для чего?..
Рэйчел. С-ссот-биссс, а-аукци…
Франциско(торопливо зажимает ей рот). Рэйчел, молчи, ты нас раскроешь…
Рэйчел(как назло, придушенно повторяет). С-ссот-бисс…
Франциско. Рэйчел, заткнись, наконец…
Отворяется дверь. В полосе света появляется Клавдия. Ее не узнать: жидкие прядки седых волос, беспомощный старческий рот, черные очки. Франциско при ее появлении тут же выключает фонарь и отступает с Рэйчел в объятия тени.
Клавдия(старчески шамкая, близоруко прищурившись). Идет бычок качается… Вздыхает на ходу… Ох, доска кончается… Сейчас я упаду… (Игриво запевает). Где мой бычок?..
Франциско(откликается как бы издалека). Чок-чок…
Рэйчел хрюкнула.
Клавдия(приставляя ладонь к уху). Хряк… хряк…
Франциско. Чок-чок…
Клавдия(издает меленький дребезжащий старушечий смешок). Я не слышу…
Франциско. Ло-ожи-ись, чок-чок, я иду-уу…
Клавдия(беззубо заулыбалась). Куда мне, в постельку, чок-чок?..
Франциско. В неё-о…
Рэйчел хрюкнула.
Клавдия(кокетливо). Хряк-хряк… (Скрывается).
Франциско(светит Рэйчел в лицо и бормочет). Бабулька — зверюга… две пачки снотворного — ей, как слону дробинка…
Место действия: у фонтана случайных и роковых встреч, в парке нашей жизни. Ночь. Из гостей через парк возвращается семейная пара, Туся и Федор. Федор пьян, Туся тащит его на себе. Он укоряет ее, что она не понимает поэта Есенина и его, Федора.Тут же в парке нежно и пылко обнимаются двое влюбленных, Оличка и Лев Кошкин (Ассоциация со Львом Мышкиным из «Идиота» Ф.Достоевского.)Тут же обнаруживается муж Олички, Электромонтер. Оказывается, он ее выслеживаетТут же возникают три хулигана: они выясняют отношения из-за собаки.Персонажи вступают друг с другом в сложные, сущностные взаимоотношения, на фоне бытийного бреда и уличных драк пытаются докопаться до самого дна гамлетовских ям: как и для чего жить? Кого и за что любить? И т. д.
В первом акте между Мужчиной и Женщиной случилось все, или почти все, что вообще может случиться между мужчиной и женщиной.Но дальше они превратились в людей. С болями, страстями, проблемами.Он, достигнув физической близости с Нею, желает открыть Ей всю душу и открывает. Она, подарив Ему всю себя, не может понять, чего ему еще надо?..
Трагифарс для двух актеров. В трех частях. Старый профессор-литературовед, последователь Льва Толстого, собирается в поездку. Лезет в старый комод за носками, случайно находит пожелтевшее от времени любовное письмо, написанное его жене 50 лет назад. В то время, когда он был на войне, в то время, когда они потеряли единственного сына. Он оскорблен, Он требует от Нее объяснений, Он хочет уйти от Нее…
Ни сном ни духом не помышлял о судьбе литератора. Но в детстве однажды проиграл товарищу спор, элементарно не сумев написать четырех строчек в рифму. С тех пор, уже в споре с собой, он сочинял стихи, пьесы, романы. Бывало и легко, и трудно, и невыносимо. Но было – счастливо! Вот оно как получилось: проиграл спор, а выиграл Жизнь!
Шесть юных гандболисток — накануне важнейших соревнований. Тренер требует дисциплины, внимания и полной отдачи. Но разве можно думать о победе и работать на пределе, если в сердце — любовь, в голове — мысли о свадьбе, а где-то в солнечном сплетении — чудовищная ревность?Это история о человеческих взаимоотношениях, важном умении дружить и любить, о поиске смысла жизни и праве каждого выбирать свое счастье.
История Кира, похищенного еще младенцем смертельно оскорбленной женщиной и взращенного в непримиримой ненависти к собственным родителям, произросла из библейской истории о двух бедных самаритянках, которые с голоду сговорились съесть собственных младенцев. В общем, съели одного, а когда дошла очередь до второго, несчастная мать воспротивилась… (4 Книга Царств, гл. 5, 6). Географически действие романа разворачивается в Москве и, как говорится, далее везде, и довольно-таки своеобразно живописует о фатальном участии Кира в знаковых событиях XX столетия.