Аукцион: Лот № 666 - [5]
Фидель. Просто очень большой!
Франциско. Да, пожалуй, нормальный.
Фидель(Клавдии). Большой!
Клавдия. Уж не маленький, не приставай.
Фидель. Эти самые пальцы у него по струнам — пух-пух-пух, пух-пух-пух… Подумаешь, прямо, как тараканы…
Франциско(скромно). Могу еще побыстрее…
Фидель. Ай, молодец!
Франциско. Если Клава попросит…
Фидель(опять бисирует). Бра-во! Бра-во! Бра-во! Бра-во! Бра-во!..
Рэйчел, вдруг, бьется в конвульсиях, вдруг, восстает и рычит, изображает страшное чудовище.
Клавдия. Еще нам тебя не хватало — садись!
Ваня медленно поворачивается и бессмысленно смотрит на нее.
Пусть ведет себя скромно — тут ей не панель.
Рэйчел, выставив когти, рычит.
Ваня(нелепо взмахнув рукой, шлепает Рэйчел пониже спины, тянет вниз, длинно выговаривает). Ступ-пай н-на п-пан-нель…
Рэйчел(дернувшись, стекает обратно на стул, произносит длиннющую фразу). Т-ты чи-во-оо?..
Ваня, махнув рукой, издает губами некий вибрирующий звук — воздержимся от определения, какой. Фидель мелко и весело хохочет.
Клавдия. Очень смешно. Иван, как не стыдно?
Ваня, как по заказу, производит целую серию подобных же звуков.
Фидель. Шутка — ха-ха… Очень хороший юмор: пух-пух-пух, пух-пух-пух…
Клавдия. У вас там, наверно, так шутят, у нас — так…
Ваня, как будто назло, трубит с утроенным энтузиазмом. Педичев поднимается и отвешивает внуку подзатыльник. Ваня, вдруг, вырастает и, выставив когти, рычит.
Педичев(тоже рычит и тоже выставляет когти). Порычи у меня — я тебе порычу! Костыли поотвинчиваю, щупальца повырываю, пупок натяну на череп, наглые зенки повытыкаю, зубы рассыплю, пасть порву!
Фидель(тут же становится между дедом и внуком). Ребенок, отец! Да он пошутил так, отец! Ваня, сынок, ведь ты пошутил? Признайся дедуленьке: ты пошутил?
Педичев(тяжело глядя на внука). У, фашист, попался бы мне тогда…
Ваня(медленно стекает на стул, бормоча). Да п-паш-шелт-ты в паш-шёл, паш-шу-тил я…
Педичев. В войну вот таких вот ребенков я к стенке — и все!
Ваня. Паш-шу-тил я…
Педичев. До Берлина дошел, думал, гадов уже всех добил — ан нет: кишмят кишмя прямо тут, в моем доме, подумай…
Клавдия. Это кто, интересно, кишмит? Это ты на кого намекаешь?
Устало махнув рукой, Педичев медленно возвращается на трон.
Педичев(Фиделю, поглядывая на Усяму). Я ей самогонки налил — а она игнорирует. Что ли, больная?
Нюра(добавляет щей в миску Усяме). Милая, кушай от пуза. Капустка, морковка, лучок — с огорода, сами растили… Свининка — парная, вчера только с рынка…
Существо в парандже неожиданно подскакивает и со странной реакцией, напоминающей рвотную, уносится прочь.
Фидель. Усяма! (Торопится следом). Усяма, прости!.. Вай-вай, за что это мне?.. (Возвращается, держится за щеку, садится). Извините…
Педичев. Чего это с ней?
Клавдия. Тошнит человека — чего!
Педичев. (по прежнему, принципиально, похоже, не реагируя на выпады Клавдии). Тяжелая, что ли?
Клавдия. Какая бестактность!
Педичев(вдруг, ухмыльнувшись). Ладно. Франциско Ассизский, ты как?
Франциско(подскакивает, тянет кружку). Ассизский — пусть будет Ассизский! Гулять, говорят, так гулять!
Клавдия. Франциска, сидеть!
Франциско(умоляюще шепчет). Граммулечку, Клава, одну…
Клавдия. Нам с тобой на концерт, как ты можешь?
Франциско. Спокойно, ты знаешь меня…
Клавдия. Со вчерашнего дня.
Педичев. Ставь ближе, плесну… (Подливает).
Клавдия. Он тебя спаивает — не понимаешь?
Франциско(обаятельно улыбается). Как в России плеснут — так нигде не плеснут! По-русски, от сердца, благодарю…
Педичев(еще подливает). Пей, мужик, не робей!
Клавдия(старику). Что ты делаешь?
Педичев. Будь мужиком!
Клавдия(Педичеву). Если мне хорошо — тебе плохо?
Педичев(подмигивает Франциско, чокаются). Кто не с нами — тот против нас!
Клавдия с ревом выбивает у него из рук кружку, хватает несчастного за волосы, утаскивает прочь из гостиной. Тишина.
Нюра. Милым браниться — что тешиться.
Фидель. Дай Бог здоровья, маме в этом году… 98?
Педичев. На три года будет постарше меня.
Фидель. А тебе, папа, стукнуло…
Педичев. 98. Мог бы знать, сколько годков родному отцу.
Фидель. Маме — что, 101? Ну, по виду не скажешь…
Педичев. Знает секрет.
Фидель. Какой?
Педичев(хитро усмехнувшись). За любовь, что ли — как?
Нюра(встает, поднимает кружку). И вам того же, Федор Кузьмич.
Пьют. Из-за двери доносится вой человека-волка. Пошатываясь, возвращается в гостиную существо в серебристой парандже.
Фидель(торопливо встает навстречу). Как ты, Усяма? Нехорошо получилось — ай-ай… Я беспокоился, папа беспокоился…
Нюра. И я беспокоилась.
Фидель(услужливо подставляя стул). И Нюра, вот, тоже…
Усяма(слабым шепотом). Пилад…
Фидель. Усяма, прости меня, да?..
Нюра. Может, свеженьких щишек добавить? Свининка парная, я даже ее не морозила, сразу в кастрюлю бросила…
Существо в парандже с той же реакцией, напоминающей рвотную, снова уносится прочь. Тишина. Рэйчел внезапно хватает Ваню за волосы, с визгом утаскивает под стол; оттуда, из-под тяжелой плюшевой скатерти, невнятно доносятся звуки непонятной борьбы, повизгивания, покрикивания, причмокивания, воздыхания и выдохи…Тишина.
Фидель(осторожно). Красиво сидим… Папа, скажи? (Вдруг, хлопает в ладоши и снова скандирует). Папе слово! Папе слово! Папе слово! Папе слово!
Место действия: у фонтана случайных и роковых встреч, в парке нашей жизни. Ночь. Из гостей через парк возвращается семейная пара, Туся и Федор. Федор пьян, Туся тащит его на себе. Он укоряет ее, что она не понимает поэта Есенина и его, Федора.Тут же в парке нежно и пылко обнимаются двое влюбленных, Оличка и Лев Кошкин (Ассоциация со Львом Мышкиным из «Идиота» Ф.Достоевского.)Тут же обнаруживается муж Олички, Электромонтер. Оказывается, он ее выслеживаетТут же возникают три хулигана: они выясняют отношения из-за собаки.Персонажи вступают друг с другом в сложные, сущностные взаимоотношения, на фоне бытийного бреда и уличных драк пытаются докопаться до самого дна гамлетовских ям: как и для чего жить? Кого и за что любить? И т. д.
В первом акте между Мужчиной и Женщиной случилось все, или почти все, что вообще может случиться между мужчиной и женщиной.Но дальше они превратились в людей. С болями, страстями, проблемами.Он, достигнув физической близости с Нею, желает открыть Ей всю душу и открывает. Она, подарив Ему всю себя, не может понять, чего ему еще надо?..
Трагифарс для двух актеров. В трех частях. Старый профессор-литературовед, последователь Льва Толстого, собирается в поездку. Лезет в старый комод за носками, случайно находит пожелтевшее от времени любовное письмо, написанное его жене 50 лет назад. В то время, когда он был на войне, в то время, когда они потеряли единственного сына. Он оскорблен, Он требует от Нее объяснений, Он хочет уйти от Нее…
Ни сном ни духом не помышлял о судьбе литератора. Но в детстве однажды проиграл товарищу спор, элементарно не сумев написать четырех строчек в рифму. С тех пор, уже в споре с собой, он сочинял стихи, пьесы, романы. Бывало и легко, и трудно, и невыносимо. Но было – счастливо! Вот оно как получилось: проиграл спор, а выиграл Жизнь!
История Кира, похищенного еще младенцем смертельно оскорбленной женщиной и взращенного в непримиримой ненависти к собственным родителям, произросла из библейской истории о двух бедных самаритянках, которые с голоду сговорились съесть собственных младенцев. В общем, съели одного, а когда дошла очередь до второго, несчастная мать воспротивилась… (4 Книга Царств, гл. 5, 6). Географически действие романа разворачивается в Москве и, как говорится, далее везде, и довольно-таки своеобразно живописует о фатальном участии Кира в знаковых событиях XX столетия.
Шесть юных гандболисток — накануне важнейших соревнований. Тренер требует дисциплины, внимания и полной отдачи. Но разве можно думать о победе и работать на пределе, если в сердце — любовь, в голове — мысли о свадьбе, а где-то в солнечном сплетении — чудовищная ревность?Это история о человеческих взаимоотношениях, важном умении дружить и любить, о поиске смысла жизни и праве каждого выбирать свое счастье.