Аукцион: Лот № 666 - [4]
Педичев. Ну, я так и знал… (Через плечо). Всегда был истериком. Сопли пускал. С рождения прямо. Ты, Нюра, прости.
Нюра. У меня третий муж был такой.
Педичев. Развелась?
Нюра. Слава богу, сам помер.
Педичев. Ну, правильно…
Нюра. Сам бы не помер — сама бы убила.
Фидель(все никак не может успокоиться). Папа, папа…
Нюра. Федор Кузьмич, мне уйти?
Фидель. Ах, папа…
Педичев(Нюре). Ты потерпи, он сейчас успокоится.
Фидель(захлебываясь счастливыми слезами). Все эти годы, все годы мне снился…
Педичев(через плечо, Нюре). Совсем превратился в араба…
Фидель. …Один сон особенно повторялся: я, маленький, ползаю по ковру, а ты приезжаешь с работы из Кремля и берешь меня на руки, и подбрасываешь к потолку, и при этом обязательно поешь гимн нашей великой страны…
Педичев(тихо запевает). Союз нерушимый, республик свободных…
Фидель. Из всех гимнов на свете мой самый любимый гимн!
Педичев. …Сплотила навеки великая Русь…
Фидель(искренно, от души подхватывает). Да здравствует созданный волей народа великий могучий Советский Союз!
И вот уже они оба, отец и сын, во всю мощь запевают: «Славься отечество, славься свободное, дружбы народов надежный оплот!»
Фидель. О, отец!
Педичев(мужественно продолжает). Славься народное, славься свободное…
Фидель. …Все такой же, отец!
Педичев. …Дружбы народов надежный оплот!
Фидель. …Великий Аллах, как я боялся тебя не застать!
Педичев. Славься народное…
Фидель. Мне тебя не хватало, я тосковал!
Педичев(разглядывает существо в парандже). Ну-ну, а зачем тогда убежал?
Фидель. Я тебе все объясню! Наедине, отец, если позволишь! Сколько раз представлял эту нашу встречу, про то, что я буду тебе говорить, и что ты на это ответишь…
Педичев. А чего тут ответишь — все ясно: предатель.
Фидель(горячо). Ты что, обстоятельства, папа! Такие еще обстоятельства, папа!
Педичев(дергая за паранджу). Это, что ли, твои обстоятельства?
Фидель(тихо, одними губами). Это…
Педичев(дергая, и дергая за паранджу). И ради вот этой ты — собственных мать и отца? собственных детей? собственную страну??.
Существо в парандже визгливо выкрикивает: «Сволич! Пилад! Ни троги мая!», бьет старика по рукам и уходит в сторону.
Фидель. Ах, ты не жил на Востоке, не знаешь, как он прекрасен, глубок, возвышен… Какая там аура, запахи и соблазны… Какие видения, образы, мысли…
Педичев(приблизившись к сыну почти вплотную и нахмурив брови). Ты, наверно, забыл, сынок: до того, как стать дворником разоренной России, я был министром культуры великой державы.
Фидель. Такое забудешь!..
Педичев. …Членом советского правительства, членом ленинского политбюро!
Фидель(со слезами). Папа, не рви себе сердце — забудем…
Педичев(больно щиплет его за другую щеку). Оно уже порвано, гадина… Ах, ты, злодей…
Фидель(пятится). Папа, прости…
Педичев(все равно его щиплет). За себя я давно простил, это я, извини, за отчизну… (Вдруг, выхватывает у Нюры из рук лопату и страшно замахивается). Ты ее погубил!
Фидель(инстинктивно прикрывается руками). Честное слово, не я!
Клавдия. Пощади его, это не он! (Кидается наперерез, прикрывая сына собственной грудью).
Фидель(прячется за ее спиной). Мама, спаси меня, мама!
Клавдия. Мой сын! (Падает в обморок).
Фидель. Мама! (Успевает ее подхватить).
Педичев. Не допустил бы позора!..
Педичев(роняет лопату, держится за сердце). Ох, Нюра, Нюра…
Внезапно в гостиную вплывают обкуренные в дым Ваня и Рэйчел. Должно быть, им чудится, будто они два огромных и страшных чудовища до-юрского периода: медленно, неуклюже перемещаются в пространстве и угрожающе рычат…
Затемнение
Картина вторая
Спустя время, там же, в той же гостиной, за длинным обеденным столом. Во главе стола на стуле, похожем на трон, Федор Кузьмич Педичев в косоворотке и лаптях. Клавдия Кастро, одетая, как испанка, чувственно исполняет испанский романс под гитару Франциско, также приодетого, как настоящий испанец. Певица заметно преобразилась: алые губы, румяные щеки, красная роза в черных, как смоль, волосах, красное с черным платье.
Восточные гости также переоделись с дороги: на Фиделе туника небесного цвета. Существо — в парандже серебристого цвета; из прорехи торчит длинный мундштук с длинной сигаретой. Фидель со слезами на глазах жадно поглощает горбушку черного ржаного хлеба.
Ваня с Рэйчел похожи на двух утопленников: глаза закатились, нижние челюсти безвольно отвалены, тела обмякли, выражение лиц бессмысленно. Чемоданов не видно. Остался огромный футляр для контрабаса. На столе: хлебница с черным хлебом, возле каждой персоны — жестяные миски, деревянные ложки. Появляется Нюра с огромной кастрюлей дымящихся щей. Ставит на стол. Бывший министр культуры делает ей знак — та застывает с половником в руках. Но вот романс на излете.
Фидель(сильно и долго хлопает в ладоши). Бра-во! Бра-во! Бра-во! Бра-во! Бра-во! Бра-во!..
Франциско с гаванской сигарой в зубах занимает свое законное место рядом с Клавдией. Между тем, Усяма, не обнажая лица, ритмично поглощает щи, аккуратно сдвигая край паранджи.
Фидель(торопливо подносит огонь). Прошу!
Франциско(с вежливой улыбкой прикуривает). Благодарю.
Фидель. Ох, какой вы талант, какой вы талант!
Франциско. Да? Какой?
Место действия: у фонтана случайных и роковых встреч, в парке нашей жизни. Ночь. Из гостей через парк возвращается семейная пара, Туся и Федор. Федор пьян, Туся тащит его на себе. Он укоряет ее, что она не понимает поэта Есенина и его, Федора.Тут же в парке нежно и пылко обнимаются двое влюбленных, Оличка и Лев Кошкин (Ассоциация со Львом Мышкиным из «Идиота» Ф.Достоевского.)Тут же обнаруживается муж Олички, Электромонтер. Оказывается, он ее выслеживаетТут же возникают три хулигана: они выясняют отношения из-за собаки.Персонажи вступают друг с другом в сложные, сущностные взаимоотношения, на фоне бытийного бреда и уличных драк пытаются докопаться до самого дна гамлетовских ям: как и для чего жить? Кого и за что любить? И т. д.
В первом акте между Мужчиной и Женщиной случилось все, или почти все, что вообще может случиться между мужчиной и женщиной.Но дальше они превратились в людей. С болями, страстями, проблемами.Он, достигнув физической близости с Нею, желает открыть Ей всю душу и открывает. Она, подарив Ему всю себя, не может понять, чего ему еще надо?..
Трагифарс для двух актеров. В трех частях. Старый профессор-литературовед, последователь Льва Толстого, собирается в поездку. Лезет в старый комод за носками, случайно находит пожелтевшее от времени любовное письмо, написанное его жене 50 лет назад. В то время, когда он был на войне, в то время, когда они потеряли единственного сына. Он оскорблен, Он требует от Нее объяснений, Он хочет уйти от Нее…
Ни сном ни духом не помышлял о судьбе литератора. Но в детстве однажды проиграл товарищу спор, элементарно не сумев написать четырех строчек в рифму. С тех пор, уже в споре с собой, он сочинял стихи, пьесы, романы. Бывало и легко, и трудно, и невыносимо. Но было – счастливо! Вот оно как получилось: проиграл спор, а выиграл Жизнь!
Шесть юных гандболисток — накануне важнейших соревнований. Тренер требует дисциплины, внимания и полной отдачи. Но разве можно думать о победе и работать на пределе, если в сердце — любовь, в голове — мысли о свадьбе, а где-то в солнечном сплетении — чудовищная ревность?Это история о человеческих взаимоотношениях, важном умении дружить и любить, о поиске смысла жизни и праве каждого выбирать свое счастье.
История Кира, похищенного еще младенцем смертельно оскорбленной женщиной и взращенного в непримиримой ненависти к собственным родителям, произросла из библейской истории о двух бедных самаритянках, которые с голоду сговорились съесть собственных младенцев. В общем, съели одного, а когда дошла очередь до второго, несчастная мать воспротивилась… (4 Книга Царств, гл. 5, 6). Географически действие романа разворачивается в Москве и, как говорится, далее везде, и довольно-таки своеобразно живописует о фатальном участии Кира в знаковых событиях XX столетия.