Аттические ночи. Книги XI - XX - [85]

Глава 13

<***>

(1) Стояли как-то вместе возле входа в императорский дворец Корнелий Фронтон, Фест Постумий [1327] и Апполинарий Сульпиций, [1328] и я, находясь там с некоторыми другими [людьми], с большим любопытством внимал речам, которые они вели о филологических науках. (2) Тогда Фронтон сказал Апполинарию: „Прошу тебя, учитель, укажи мне, правильно ли я избегал называть людей слишком маленького роста nani (карликами) и предпочитал звать их pumiliones (малорослыми), так как помнил, что это слово есть в древних книгах, a nani (карлики), как я полагал, слово низкое и варварское“. [1329]

(3) „Да, действительно, — говорит Апполинарий, — это слово часто встречается в обиходе необразованной черни, но оно не варварское и считается греческим по происхождению; ибо словом νάνοι греки называли людей маленького роста, незначительно возвышающихся над землей, и говорят, что есть какое-то этимологическое объяснение, соответствующее смыслу слова; если же память меня не подводит, это слово используется в комедии Аристофана, названной „Грузовые суда“ ('Ολκάδες). [1330] Но это слово благодаря тебе приобрело бы римское гражданство или стало латинской колонией, если бы ты счел достойным пользоваться им, что было бы гораздо более приемлемо, чем те совершенно неизвестные и грязные слова, которые ввел в обиход латинского языка Лаберий“. [1331]

(4) Тогда Фест Постумий сказал какому-то латинскому грамматику, родственнику Фронтона: „Аполлинарий научил нас, что nani — греческое слово, а ты научи нас, латинское ли это слово, коль скоро им называют мулов и очень маленьких лошадок, и у какого писателя оно встречается“.

(5) И этот грамматик, человек действительно весьма поднаторевший в изучении древних писателей, говорит: „Если не преступление сказать в присутствии Аполлинария, что я думаю о каком-либо греческом или латинском слове, я дерзну ответить на твой вопрос, Фест, что слово латинское и его можно найти в произведениях Гельвия Цинны, [1332] весьма славного и образованного поэта“, — и привел его стихи, которые, поскольку память мне случайно помогла, цитирую:

И теперь меня по Ценоманскому [1333] ивняку

Быстро мчит повозка, влекомая парой

маленьких лошадок (nani). [1334]

Глава 14

<***>

(1) Век Марка Цицерона и Гая Цезаря видел немногих мужей выдающегося красноречия, но он явил двух столпов самых разнообразных наук и искусств, просветивших человечество, — Марка Варрона [1335] и Публия Нигидия. [1336]

(2) Однако исторические и научные шедевры, созданные Варроном, всем известны и находятся в широком обращении, (3) а трактаты Нигидия не имеют распространения в народе, и из-за сложности и изощренности ими пренебрегают как бесполезными. (4) Образцом [его стиля] может служить то, что мы прочли немного раньше в его „Грамматических записках“; оттуда я взял кое-что для примера, чтобы показать, какого рода были его сочинения.

(5) Ибо он, рассуждая о природе и порядке букв, называемых грамматиками гласными, написал слова, которые мы оставляем без объяснения ради упражнения читателей в усердии: (6) „А и о всегда идут первыми, i и и всегда прибавляются, е — и идет следом, и предшествует: она идет впереди в [слове] Euripus (Эврип) и прибавляется в Aemilius (Эмилий). Если кто-то полагает, что первым в словах Valerius (Валерий), Vennonius (Венноний), Volusius (Волузий) идет и, а в словах iampridem (уже давно), iecur (печень), iocus (шутка), iucundum (приятное) — i, то он ошибается, потому что те буквы, которые являются первыми в этих словах, — не гласные“. [1337] (7) Из той же книги следующее высказывание: „Между буквами n и g есть другая [промежуточная] тональность, как в anguis (змея), angari (курьеры), аnсоrае (якоря), increpat (шумит), incurrit (вбегает), ingenuus (свободнорожденный). Ибо во всех этих словах ставится не настоящая, а поддельная n. [1338] Ведь сам язык является доказательством того, что это не n: если бы это была n, язык дотрагивался бы до неба“. [1339] (8) Затем в другом месте он пишет так: „Я упрекаю греков, которые писали ου через о и υ, в не таком большом невежестве, <в каком> [1340] пребывали те, кто писал ei через е и i, ибо первое они делали по необходимости, а ко второму их ничто не принуждало“. [1341]

Книга XX

Глава 1

Спор правоведа Секста Цецилия и философа Фаворина о законах Двенадцати таблиц

(1) Секст Цецилий [1342] был опытен и влиятелен в юридической науке, а также в изучении и толковании законов римского народа. (2) Как-то раз, когда мы ожидали [возможности] поприветствовать Цезаря на Палатинской площади, к нему подошел философ Фаворин [1343] и заговорил с ним в присутствии нас и многих других. (3) В их речах тогда были упомянуты законы децемвиров, которые составила и записала на двенадцати таблицах коллегия десяти, созданная ради этого римским народом. [1344]

(4) Когда Секст Цецилий сказал, что, исследовав [право] многих городов, он нашел, что эти законы написаны с полной и безупречной краткостью, Фаворин ответил: „Допустим, в большей части законов дело обстоит так, как ты говоришь; ведь с не меньшим увлечением я читал эти Двенадцать таблиц, чем двенадцать книг платоновских „Законов“. Однако там обращает на себя внимание то слишком неясное, <то слишком суровое>,