Аттические ночи. Книги I - X - [15]

(1) При принятии, оценке и обсуждении поручений, которые философы называют καθήκοντα (должное, обязанность), обыкновенно спрашивается, следует ли, когда тебе дано поручение и определено, что именно ты должен делать, действовать вопреки этому [приказу], если может оказаться, что, когда это будет сделано, дело может обернуться к лучшему и на пользу тому, кто тебе это дело поручил. (2) [Этот] двусмысленный вопрос ученые мужи решали как в одну, так и в другую сторону. (3) Ведь немало было тех, которые присоединили свое мнение к одной стороне и полагали, что раз дело решено и определено тем, чьи это забота и право, то никоим образом не следует действовать вопреки его указанию, — даже если какое-либо непредвиденное обстоятельство обещает, что дело можно вести более выгодно, — чтобы не навлечь на себя обвинение в нетерпении и заслуженное наказание, если бы надежды оказались обмануты, (4) а если дело случайно обернулось бы к лучшему, то следует воздать благодарность богам; — но, кажется, все же нет примера того, чтобы хорошо задуманные и выполненные с должной тщательностью замыслы расстраивались. (5) Другие считали, что вначале необходимо сопоставить неудобства, которых следует опасаться, если дело пойдет иначе, чем было указано, с ожидаемой выгодой, — и если они более легковесны и мелки, польза же, наоборот, более серьезная и значительная внушается как можно более твердой надеждой, тогда, полагали они, можно действовать вопреки приказу, дабы не была упущена предоставленная по воле богов возможность успешного ведения дела, и верили, что не следует опасаться наказания за неповиновение, если налицо только такие расчеты. (7) Но в первую очередь, полагали они, должны быть приняты во внимание нрав и характер того, чье это дело и поручение: чтобы он не был яростным, суровым, необузданным и непреклонным, под стать приказам Постумия и Манлия. [196] (8) Ведь если должна была быть исполнена воля такого повелителя, то, по их мнению, ничего не следует делать иначе, чем приказано.

(9) Мы полагаем, что это небольшое рассуждение о необходимости такого рода следования приказаниям будет более основательным и взвешенным, если мы приведем также пример Публия Красса Муциана, [197] славного и знаменитого мужа. (10) Этот Красе, как сообщает Семпроний Азеллион [198] и многие другие римские историки, обладал пятью наиболее значительными и важными из благ, а именно: был он очень богат, знатен, красноречив, весьма сведущ в праве и занимал должность великого понтифика. [199] (11) Когда он, будучи консулом, управлял провинцией Азия [200] и готовил осаду и штурм [города] Левки, [201] и понадобилось крепкое и длинное бревно, чтобы изготовить таран, которым сподручнее было бы разрушить этот город, то написал к магистрату миласцев (Mylattensium), [202] союзников и друзей римского народа, чтобы из двух бревен, которые он у них видел, тот позаботился прислать ему большее. (12) Тогда магистрат, узнав, для чего ему нужно было бревно, прислал не большее, как ему было приказано, но меньшее, которое считал более удобным и подходящим для сооружения тарана и более легким для переноски. (13) Красе велел вызвать его, и, расспросив, почему он прислал не то, что он приказал, не слушая доводы и соображения, которые тот все время повторял, приказал сорвать [с него] одежду и сильно высек розгами, считая, что нарушается и ниспровергается всякое уважение к приказывающему, если кто-либо на то, что ему велено было сделать, будет отвечать не должным повиновением, но [собственным] непрошенным решением.

Глава 14

Что сказал и сделал Гай Фабриций, муж великой славы и великих деяний, но не имевший рабов и денег, когда самниты принесли ему в дар, как сильно нуждающемуся, золото

(1) Юлий Гигин [203] в шестой книге «О жизни и делах славных мужей» говорит, что послы от самнитов [204] пришли к полководцу римского народа Гаю Фабрицию [205] и, напомнив о многих великих услугах, которые он справедливо и милостиво оказал самнитам после заключения мира, предложили в дар большую сумму денег и молили его принять и пользоваться [ими], сказав, что самниты делают это, поскольку видят, что ему многого не хватает для украшения дома и быта, и одежда [его] не приличествует [его] величию и достоинству. (2) Тогда Фабриций опустил раскрытые ладони от ушей к глазам, и затем ниже — к ноздрям и рту, и к горлу, и еще ниже — к самому животу и так ответил послам: пока он в состоянии бороться и повелевать всеми теми членами, к которым прикоснулся, у него никогда ни в чем не будет недостатка; поэтому он не примет деньги, которые совершенно ему не нужны, от тех, кто, как он знает, в них нуждается. [206]

Глава 15

Сколь тягостным и ненавистным пороком является бесполезная и пустая болтовня и в сколь многих местах она на обоих языках подверглась справедливому осуждению у первейших мужей

(1) Речь тех легкомысленных, бесполезных и несносных говорунов и тех, кто, не опираясь на какую-либо весомость предмета, рассыпаются в водянистых и скользких фразах, оценивается по достоинству, как рождаемая в устах, а не в груди; язык же, как говорят, должен быть не свободным и блуждающим, но приводиться в движение и быть как бы на поводу цепей, протянутых из глубины груди и от сердца.