Атолл - [65]

— Конечно, поеду!

На следующий день Матаоа и торговец — его звали Чанг — сошлись на ста восьмидесяти пяти франках, что составляло за тысячу триста пятьдесят килограммов круглую сумму — двести пятьдесят тысяч франков. Матаоа получит ее в конторе Чанга спустя два или три дня после возвращения последнего в Папеэте.

Что касается Хаамару, то, когда подвели итог, выяснилось, что он не только потратил свою часть от первой продажи раковин — двадцать пять тысяч франков, но забрал еще двадцать тысяч вперед в счет платы за следующий улов. Куда он девал все эти деньги? Проиграл в кости. Вот поино! Следовательно, ему причиталось лишь тридцать тысяч франков из двухсот пятидесяти тысяч, которые Матаоа получит в Папеэте. И кто знает, не проиграет ли он до отъезда с Такароа и эту сумму! Разве Хаамару не хвастался, что, имея в кармане десять тысяч франков, сможет отыграть все, что потерял с начала сезона?

* * *

— Знаешь что? — весело сказал Матаоа Моеате. — Мы отправляемся в Папеэте на июльские праздники!

В его голосе звучали фальшивые нотки. Он знал, что Моеата откажется, и применил замаскированную хитрость. Он хотел, чтобы жена отпустила его одного. Матаоа упрекал себя в лицемерии. Ведь Моеату страшила даже поездка на Арутаки, как же может она согласиться на столь длительное путешествие по морю?

Она ответила:

— Я не поеду.

— Но нужно получить деньги в Папеэте!

— Поезжай сам.

Он был ошеломлен тем, что так легко добился ее согласия.

— Ты правда так думаешь?

Но у нее были свои соображения:

— Ты побудь там между двумя рейсами и привези мне швейную машину.

Она открыла сундук и вытащила из-под белья каталог, на одной из страниц которого был изображен предмет ее мечтаний:

— Вот эту.

— Конечно! — с энтузиазмом воскликнул Матаоа. — Если хочешь, даже две!

Какая у него жена! А он-то боялся, что она будет возражать против поездки и рассердится, если он проявит настойчивость. Ведь после того, как Матаоа договорился с Чангом, он не мог изменить свое решение. И как быстро все уладилось! Моеата — лучшая из лучших! Он сказал Моеате, стараясь выразить свое восхищение:

— Ты цветок лагуны!

Глава четырнадцатая МАТАОА ГУЛЯЕТ

Через несколько часов шхуна прибудет на Таити. Остров был уже виден, ветер доносил его аромат. Аромат тиарэ. Матаоа казалось, что в его жилах пульсировала новая кровь. На двух палубах шхуны «Тенитии» размещалось сто человек, не считая экипажа! Когда море было спокойно, казалось, что шхуна совсем не двигалась, однако это было не так! «Тенитиа» совсем не походила на «Ваинианиоре»! Ни днем, ни ночью на ней не прекращалась жизнь. Можно было подумать, что люди здесь совсем не спят! Когда они отчаливали, помощник капитана принес двадцать гитар и мгновенно их распродал. Будь у него пятьдесят, ныряльщики, ехавшие в Папеэте, раскупили бы и их. Гитара стоила всего тысячу пятьсот франков, меньше, чем десять килограммов перламутровых раковин, как же ее не взять? Кругом звучало столько музыки и песен, словно на борту не двадцать гитар и даже не пятьдесят, а все сто! А каких людей встретил здесь Матаоа! Вчера он говорил с самим Тефау.

— Ну, как? — спросил Тефау. — Добыл несколько раковин?

— Семьсот килограммов в первой партии, тысячу триста пятьдесят во второй, всего более двух тонн. Но со мной произошел несчастный случай. А то бы я собрал килограммов на триста больше.

— Знаю, мне говорили. Это твой первый сезон?

— Да.

— Тогда ты рекордсмен!

Такой комплимент от самого Тефау! Он расстался с Матаоа, как если бы отныне считал его равным себе. Несколько раз Матаоа приглашали выпить, и он не решался отказаться и сказать, что его мутит от вина и рома. Вчера ночью, когда музыканты и певцы на носу наконец заснули, он наклонился над планширом и его стошнило.

В Папеэте

Несмотря на большие размеры, «Тенитиа» маневрировала не хуже пироги. Она подошла к пристани, ловко вклинившись в небольшое пространство между другими большими пароходами. На палубе в толчее перед спуском кто-то тронул Матаоа за плечо. Он обернулся: Чанг.

— Завтра приходи, когда захочешь. Спроси в городе универсальный магазин Чанга около индо-китайского банка.

Матаоа кивнул. Потом они потеряли друг друга из виду, и Матаоа сразу же забыл об этой встрече. Он был ошеломлен и очарован открывшейся перед ним картиной. Гора, дома, учреждения, магазины, корабли на пристани. Два текущих навстречу друг другу потока автомобилей и велосипедов… Весь Папеэте был перец, ним как на ладони! Поставили сходни. Матаоа поискал глазами Тефау. Все его советы вылетели у него из головы. Вот он! Матаоа пробрался к ныряльщику:

— Куда, ты сказал, мне идти?

— К «Леа». Я буду там вечером.

ТолНа увлекла Матаоа к сходням. Он прижал к себе узелок с вещами и вскоре вместе со всеми оказался на берегу. Климат тут был совсем иной, чем на Туамоту. Люди садились в автомобили, опять звучали песни под аккомпанемент гитар. Перед Матаоа остановился большой открытый автомобиль красного цвета, куда красивее других. Из него вышел шофер, таитянин лет сорока, в соломенной шляпе из пандануса, украшенной ракушками. Матао подошел к нему:

— Возьмешь меня?

— Валяй садись!