Атолл - [51]

Но Лестер «поставил его на место». Он знает свое дело и не нуждается в советах, а Билли здесь для того, чтобы выполнять его приказания. Билли возразил, что вовсе не собирался подменять капитана, а хотел лишь поделиться с ним опытом. Это было в интересах всех, кто находился на борту судна.

Лестер грубо ответил: когда он будет нуждаться в советах старшего помощника, он поставит его в известность. Билли замолчал. Ни для кого не было тайной, что Лестер не любил цветных и не питал к ним доверия. «Это черномазые-то знают море? — говорил он. — Ерунда! Даже самые лучшие из них не умеют читать карту и прокладывать курс. Все эти небылицы о их знаменитом инстинкте, чувстве природы, умении ориентироваться по звездам и солнцу — дешевая экзотика и вранье. На это есть карты, навигационные приборы и мореходные инструкции. Не для собак же они писаны!»

После Маркизских островов Лестер ограничился тем, что внимательно следил за курсом и чаще обычного сверялся с картой. Однако Билли беспокоили показания компаса. Легкое отклонение стрелки, не превышавшее, по его расчетам, трех градусов, Лестер считал нормальным и не обращал на него особого внимания. Тем не менее еще на Маркизах при определении курса на Уа-Ука была допущена ошибка, свидетельствовавшая о том, что компас отклоняется больше, чем на три градуса.

Но Уа-Ука — высокий остров, его легко различить издалека, и ошибка в расчетах в один-два градуса прошла незамеченной. Билли не отважился сообщить о своих опасениях Гарри Хиггинботему, владельцу корабля. Хиггинботем не впервые плавал с Лестером, в то время как Билли был на корабле новичком. Его упрекнули бы в том, что он сеет панику на борту. Однако чем больше судно углублялось в архипелаг, тем сильнее Билли охватывало беспокойство. Сколько шхун разбилось на его веку из-за халатности капитанов и старших помощников!

С наступлением вечера он решился вторично обратиться к Лестеру:

— Нужно ли поставить наблюдателя на ночь?

— Зачем? Разве мы идем по неправильному курсу?

— Этого я не сказал, но погода плохая, видимость ухудшается — быть может, одного штурвального недостаточно.

Лестер не ответил и повернулся к нему спиной. Билли заколебался, но все-таки спросил еще раз:

— Так как вы решили?

— Бог мой, вы еще здесь! Разве я не сказал, чтобы вы убирались к чертовой матери?! Мне понадобятся советы такой макаки, как вы, на суше, чтобы знать, какая из ваших потаскух не больна оспой! Идите к дьяволу!

Так Лестер погубил судно.

Попаа на Арутаки

Никогда еще на Арутаки не было столько попаа! К белым пассажирам «Южного ветра» присоединился высадившийся с «Тамарии» губернатор в сопровождении двух должностных лиц и механика — на одну четверть таитянина. Никогда еще тамаараа так не удавался, не был столь веселым и оживленным! Лестер — и тот оказался приятным товарищем, и некоторым даже стало стыдно, что до сих пор его все обходили стороной.

Несомненно, трудно было питать к нему дружеские чувства, но как не пригласить его на праздник? Поэтому он тоже присутствовал на тамаараа и на него, как на всех, надели ожерелья из раковин и венок. Сначала он сидел мрачный и угрюмый, но потом оживился и даже пригласил Тоуиу танцевать тамуре, вызвав бурю смеха. Почему он пошел танцевать именно с ней? Разве не ясно? Он у нее жил. Певцы, музыканты, танцоры, так же как и ораторы, старались превзойти один другого. Особенно гордились речью Фареуа, хотя он и говорил впоследствии, что полностью забыл подготовленный текст и отдался на волю вдохновения. И это было очень хорошо. Недаром старики говорят, что лучшие речи те, что идут от сердца, а не от головы.

Все разделяли чувства, выраженные вождем.

— Это самый большой день для Арутаки, — начал он. — А почему? Среди нас губернатор, отец Туамоту. И еще двое. Нас посетили и два других фарани. Зачем они здесь? Может, для того, чтобы слушать наши песни, смотреть танцы, вдыхать аромат тиарэ? Нет, они приехали ради нашего блага. Один хочет сделать нас богатыми, увеличив доходность кокосовых рощ Арутаки, другой покажет, как надо лечиться, чтобы дольше сохранить свою жизнь. А вот человек, который заботится о двигателе правительственного корабля, плавающего с атолла на атолл по всему Туамоту. Здесь сидят и другие попаа, которые потеряли свой карабль на нашем рифе. Они потеряли, а мы выиграли. Что мы выиграли? Но разве мы не видим, что попаа любят туамотуанцев, а туамотуанцы любят попаа?

Здесь Фареуа замолчал, подыскивая слова, чтобы сказать еще что-нибудь, но, беспомощно оглядевшись вокруг, смог лишь пробормотать:

— Это правда.

Тогда губернатор, видя волнение Фареуа, поднялся и ответил ему также от всего сердца.

— Это правда, совершенная правда, — сказал он. — Туамотуанцы созданы, чтобы понимать и любить попаа, будь они фарани, американцы или жители другой страны. Сказано, что все люди — братья, но многие люди на земле забыли об этом, и им было бы полезно ненадолго приехать на Туамоту, чтобы вспомнить эту истину.

Поистине незабываемый день!

По недаром сказано: с венками встречают гостей и с венками провожают. Встречают с радостью, а провожают со слезами.