Атолл - [37]

Мато стал таравана.

Несчастный случай произошел три месяца назад. Весь день Мато нырял на глубину двадцати пяти — двадцати шести саженей. К вечеру Техина заметила, что вместо того, чтобы свистеть и петь для продувания легких перед погружением, он держится за брус балансира, не произнося ни слова и не двигаясь. «На сегодня хватит?» — спросила Техина. Мато не ответил. Вдруг он выпустил из рук балансир. Не схвати его Техина за волосы, он бы наверняка утонул. Техина пропустила веревку ему под мышки и позвала мужчин из соседней лодки. Когда Мато втащили в лодку, он упал навзничь и потерял сознание. Лишь на следующий день он пришел в себя. Когда наконец он открыл глаза и пошевелил губами, он не мог вразумительно объяснить, что с ним. Старые ныряльщики, пришедшие проведать его, лишь удивленно и печально покачали головами: даже Мато мог стать таравана.

* * *

Двое других мужчин также были поражены этим недугом, но не так серьезно, как Мато. Целыми часами сидел он молча и неподвижно, глядя вокруг себя отсутствующим взглядом. За столом, если он и вмешивался в разговор, то невпопад. Иногда он говорил сам с собой.

Матаоа не мог представить себе, что его отец надолго останется таким. Тао также очень изменился и похудел, но видно было, как он день за днем набирает силы. Мато тоже поправится. Два-три месяца отдыха — и он вновь станет прежним.

Еще больше его огорчало отношение Техины к отцу. Видно было, что он вызывал у нее лишь презрительную жалость. Мальчик замечал, с каким выражением его мать смотрела на Мато, который сидел на корточках, устремив неподвижный взгляд на море, и машинально играл куском сухого коралла. В ее глазах он читал досаду женщины, раздраженной слабостью мужа. Матаоа тягостно было это видеть, хотя временами Мато действительно вел себя как ребенок.

Однажды Мато, как обычно сидевший в тени хижины, вдруг, ни слова не говоря, поднялся и направился к группе ребятишек, игравших шариками ати. Что он сделал, Матаоа не понял, он только увидел, как двое малышей с плачем кинулись к Техине.

— Что случилось? — спросила Техина.

— Мато пристает к нам.

Мато стоял неподалеку с шариками в руке.

Техина подошла к нему, отняла шарики и отдала детям.

— Оставь их в покое!

Голос ее звучал очень резко. Мато опустил голову.

— Они начали первые, — пробормотал он и виновато поплелся на свое место.

Тогда Матаоа понял: отец впал в детство, он никогда больше не будет тем человеком, который три месяца назад отправился на Хикуэру. Чувство скорби охватило Матаоа. Он посмотрел на Мато, и неожиданно в его сознании родились слова, которые он произнес вслух дрожащими губами:

— Я заменю тебя. Я стану самым большим ныряльщиком на Туамоту. Клянусь тебе!

КНИГА ВТОРАЯ

Глава восьмая СКОЛЬКО ИЗМЕНЕНИЙ!

В 1942 году оири вошли в лагуну по меньшей мере на два месяца раньше обычного, и в таком количестве, что старики не могли припомнить подобного нашествия. В воде у ныряльщиков буквально глаза разбегались: оири были повсюду. За час или два можно было поймать на удочку пять, шесть рыб, а то и больше. И это всего в ста метрах от берега!

Не часто складываются такие благоприятные обстоятельства для рыбной ловли. Ими необходимо было воспользоваться. Рыболовы потеряли интерес к другим породам, так как жирные, мясистые вкусные оири были любимой рыбой туамотуанцев. В этот сезон все наелись ею досыта. Некоторые старики заметили, что изобилие рыбы совпало с необыкновенным урожаем копры, цена на которую стала подниматься после начала войны в Европе, достигла сначала десяти, затем одиннадцати, двенадцати, тринадцати франков и остановилась «а четырнадцати. «Ваинианиоре», оборудованная новым мотором, стала приходить на Арутаки гораздо чаще, а приемщик копры осматривал товар совсем не так придирчиво, как прежде.

— Сухая или почти сухая — это одно и то же, грузите! — приговаривал он. А администратор из Папеэте с его печатными листками! «Производите копру, это в ваших интересах, и это ваш долг!» Они присылали мешки с веществом под названием железный купорос, который нужно было разводить в воде и лить на подножия кокосовых пальм и середину ствола, откуда начинают расти листья. Говорили, что это спасает от болезней. «Ваинианиоре» доставляла также инструкции по борьбе с крысами. Подумать только — копра становилась сокровищем! Правда, соответственно повысилась цена на продукты питания, но, несмотря на это, всем жителям деревни удалось расплатиться с Ли Мином.

Некоторые семьи сдали ему даже много мешков авансом, в счет будущих покупок, кто за цемент и волнистое железо для постройки новой хижины, кто за цистерну, кто за велосипед, керосиновый холодильник или батарейный радиоприемник. У Мато и Тао уже был такой, весьма удобная вещь… Теперь они знали дату прибытия «Ваинианиоре» и начинали набивать мешки копрой перед самым прибытием шхуны на атолл. Радио сообщало о боях, в которых участвовали полинезийцы тихоокеанского батальона.

Как жаль, что Амбруаз не дожил до появления приемников на Арутаки! Он умер за год до этого, несколько месяцев спустя после моки. Амбруаз мог бы объяснить, что происходило на войне. Недавно, например, сообщили, будто одна страна потеряла в сражении сто пятьдесят тысяч человек! А по словам Тавиты, на атоллах Туамоту, вместе с Таити, Муреа, Подветренными и Маркизскими, насчитывалось всего пятьдесят тысяч мужчин, женщин и детей! Получалось, что за несколько дней на фронте было убито в три раза больше людей, чем жило во всей Полинезии