Атолл - [25]

* * *

На следующее утро, оказав необходимую помощь раненым, Темере почувствовал желание потолковать со своим старым другом Моссиу и отправился проведать его. Оба они были наиболеее горячими приверженцами учения Святых последних дней. Во что превратится это учение, если люди, управляющие Арутаки, не станут соблюдать-наставления? Что из этого может получиться? Как все, Моссиу еще вечером узнал о случившемся, но в устах Темере события приобретали особый смысл.

Какой скандал! Какой стыд! Эти люди из совета кооператива с Амбруазом и самим Фареуа пили почти всю ночь напролет! Обеспокоенные жены пришли к хижине Амбруаза, где все происходило. Что же сделали мужчины? Может, возвратились домой в сопровождении своих жен? Ничуть не бывало: они зазвали их и пригласили выпить.

— Это не запрещено, — твердили они. — Запрещено только продавать спиртное… А здесь что продается? Ничего!

Некоторые женщины дали себя уговорить. В конце концов все опьянели — и мужчины и женщины. Кое-кого стошнило, кто-то заснул в собственной грязи, поднялся сильный шум.

Возобновились старые, давно забытые распри. Посыпались упреки, обвинения, оскорбления. А потом и удары. Что сделала супруга Аману, обычно такая кроткая? Эта сильная толстая женщина, не долго думая, бросилась на жену Тикеи, которая не могла защищаться, и начала ее колотить! Что сделал Тикеи? Он стал между ними и грубо оттолкнул разъяренную фурию. Тогда Аману кинулся на Тикеи и принялся его бить. Тикеи получил ранение в голову, потекла кровь. Началась общая драка, все орали, как скоты! Фареуа и кто-то еще пытались прекратить баталию, но слишком поздно. Вот что делает выпивка с мужчинами и женщинами, обычно спокойными и мягкими… Пука[42]! Пука и ори[43]!

Моссиу покачал головой и долго раздумывал.

— Бог накажет их, — сказал он наконец. — Они знают, что не должны вести себя, как скоты.

Тяжелые времена

Предсказание Моссиу частично сбылось. В течение нескольких месяцев, последовавших за дракой у Амбруаза, произошло больше преждевременных родов, несчастных случаев и смертей, чем обычно бывает за целый год. Темере, имевший склонность к душеспасительным речам, не раз предупреждал людей о том, что их ожидает, если они еще раз навлекут на себя гнев бога. Тавита, хотя и исповедовал другое учение, подтверждал слова Темере: поведение его односельчан было греховным с точки зрения обеих религий.

Однако не только те, кто предавался тогда у Амбруаза пьянству и участвовал в драке, отдавали дань божьему гневу. Расплачивались и невинные, как те двое новорожденных, что умерли один за другим за несколько дней. А с Аману произошел удивительный случай! Как тут не поражаться! Ведь не кто иной, как Туке, сын Тикеи, спас жизнь Аману. В какой-то мере этот несчастный случай — свидетельство того, что бог наказывает грешника, а затем являет ему милосердие. Аману был жестоко наказан, а потом прощен, ибо после несчастного случая он пошел к Тикеи, чтобы попросить извинения за то, что ударил его в пьяном виде, и поблагодарить за добро, сделанное для него сыном Тикеи.

Взволнованный Тикеи обнял Аману. Он преподнес ему красивый панцирь черепахи и, указав на еще свежий шрам на лбу, сказал:

— Ты только рассек мне кожу, но не поранил голову.

И показал на свое сердце:

— Там ты и вовсе ничего не поранил.

— Вот как должны поступать настоящие туамотуанцы, — заявил с удовлетворением вождь Фареуа на заседании совета семи, когда разговор коснулся смертей и несчастий, обрушившихся на Арутаки, и в частности случая с Амапу.

Аману поставил лодку подальше от волн, с силой разбивавшихся о внешний риф во время прилива, и нырнул с острогой за рыбой. Он наколол большого тону[44], но тот сорвался с острия и укрылся в трещине берегового сброса. Волны так разбушевались у рифа, что трудно было что-либо разглядеть, и сначала Аману не решался приблизиться к обрыву. Но в конце концов он отважился и увидел раненую рыбу. Чтобы достать ее, он проник в широкую щель в коралле, на дне которой лежал тону. Вдруг громадная волна подхватила Аману и бросила его на стенку. Тотчас он почувствовал страшную боль, как будто тысячи ножей пронзили его. Сердце его остановилось, и он потерял сознание.

Наверное, он утонул бы, если бы молодой Туке, рыбачивший на площадке, не заметил в пене прилива острогу, а затем Аману. Он бросился в море и схватил бесчувственного Аману. Их обоих ударило волной о риф, но Туке не чувствовал ни ударов, ни царапин и в конце концов выбрался с Аману на сушу. Он оттащил его подальше от волн. Туке был весь в крови, но его заботил лишь Аману. Что с ним? Серое лицо сведено судорогой, зубы сжаты. На Аману страшно было смотреть. Спереди на теле тяжелых ран не было. Туке перевернул Аману. Вся его спина страшно вспухла. Туке понял, что это от уколов тарамеи[45]. Он оттащил Аману туда, где прилив не мог его достать, и побежал в деревню. Он взял свою лодку, чтобы выловить в лагуне тарамею, и сумел доставить ее Темере даже раньше, чем успели принести Аману в его хижину. Благодаря присутствию духа у Туке Темере сразу же смог оказать помощь раненому. Он перевернул тарамею, снял с нее кожу, извлек жир, обмазал им спину Аману и стал ее массировать. Вскоре Аману пришел в себя. Он испытывал страшные мучения, но постепенно лекарство оказало свое действие: жир тарамеи обезвреживает действие яда, содержащегося в шипах на ее спине. Аману был спасен.