Атлантия - [53]

– Ты не можешь знать наверняка, – возражает он.

– Я знаю.

– Неужели ты все равно поплывешь? – удивляется Тру. – Даже сейчас, когда деньги больше не проблема?

– Да.

– Рио, – говорит Тру.

Он смотрит на меня, и я вижу в его глазах злость и боль; присущие моему другу оптимизм и смешливость исчезли без следа. Он хочет что-то сказать мне и в то же время отчаянно борется с этим желанием. Что бы это ни было, Тру знает: его слова могут что-то серьезно изменить или даже вообще все погубить.

– Что такое? – спрашиваю я. – Ты что-то хотел мне сказать, Тру? Я слушаю тебя. – Я произношу это шепотом, потому что если заговорю сейчас громче, то выдам себя.

Тру в ответ лишь качает головой и опускается на колени. Я тоже опускаюсь на колени рядом с ним, а он проводит пальцами по монетам в ведре. Я доверяю его рукам. Доверяю его сердцу. Я хочу, чтобы он ко мне прикоснулся. Тру опасен для меня.

Он слишком много знает. Никто не знает меня так хорошо, как он, потому что близкие оставили меня. Сначала мама, а потом Бэй.

– Извини, но я не собираюсь менять свои планы, – говорю я и стараюсь, чтобы мой голос звучал как обычно, то есть равнодушно и неискренне.

Это причиняет боль нам обоим.

Я знала, что так будет.

– А я не собираюсь в этом участвовать, – заявляет Тру. – Не стану объявлять тебя сегодня. Но ты можешь все забрать, Рио. Замки и ключи. Рыбок и угрей. И монеты тоже.

– Спасибо. Ты будешь на трибуне?

Я хочу увидеть его еще один раз. Ничего в своей жизни я не хотела так сильно, если не считать желания найти сестру и сбежать Наверх. Это трудно выразить словами.

– Я не собираюсь в этом участвовать, – повторяет Тру.

– Ты уже в этом участвуешь, – говорю я.

– К сожалению. – И с этими словами Тру разворачивается и уходит. Он уходит быстро, потому что идет налегке. Он все оставил мне.

На меня падают полоски света, а я стою и отчаянно душу в себе слезы. Плакать опасно. Слезы о многом могут рассказать. У меня есть все, что мне нужно: рыбки и замки, костюм и ключ. У меня есть орден. И у меня есть деньги: в ведре монеты Тру, а в сумке с кислородной маской – остальные.

Я потрачу их прямо сейчас. Куплю баллон с воздухом и отнесу его в свою комнату при храме. И все – я готова к побегу, останется только подождать, когда кто-нибудь умрет.

Я понимаю, что это неправильно, но все равно надеюсь, что ждать придется недолго.

Меня больше ничего не держит в Атлантии.

Когда я передаю Эннио слова Майры и называю имя Аши, он бледнеет и молча достает баллон с воздухом. Баллон тяжелый, с виду из старинного железа. Эннио аккуратно заматывает баллон в кусок ткани, так чтобы он был похож на большой куль, но при этом не привлекал бы излишнего внимания.

– Работает точно так же, как кислородные маски на учениях, – объясняет Эннио. – Ты же знаешь, как с ними обращаться. Надеваешь маску и дышишь. Только с баллоном дышать можно гораздо дольше. И воздух в баллоне сжатый, рассчитан на всплытие с большой глубины.

– Откуда ты об этом знаешь, – спрашиваю я, – если еще никому не удавалось выбраться на поверхность?

– Я нашел старый склад с воздухом, – говорит Эннио. – Еще тех времен, когда строили Атлантию. Иногда строителям приходилось работать за стенами города и подниматься обратно.

Баллон слишком старый, чтобы гарантировать безопасное всплытие. И говорить в маске тоже будет сложно. Воды уж точно наглотаюсь.

Может, я задумала невозможное? Сошла с ума?

Я никогда не знала, правда ли то, что обо мне говорят: действительно ли я забитая, или странная, или просто принадлежу к другому миру. Но когда я доберусь Наверх, то наконец-то стану собой.

Я надеялась на это всю свою жизнь.

– А теперь иди, – напутствует меня Эннио, – и не возвращайся обратно.

Он говорит это по-доброму, как будто действительно желает мне выбраться на поверхность живой. Мне больше нечего ему сказать, и я ухожу, не попрощавшись. По дороге с рынка я, с тяжелым свертком за спиной, прохожу мимо палатки Кары и вижу множество зевак, которые собрались посмотреть на кольцо моей мамы.

Несмотря ни на что, Океания еще способна привлекать толпы людей.

Надеюсь, сегодня вечером и у меня тоже это получится.

У себя в комнате я прячу баллон с воздухом, рыбку, замки и оставшиеся деньги. Сегодня я заработаю еще больше, но я собираюсь все отдать Тру. Он столько всего для меня сделал, и нужно его отблагодарить: пусть купит себе побольше материалов для работы и палатку на Нижнем рынке. Может быть, когда-нибудь, на досуге, когда ему больше не нужно будет мне помогать, Тру сконструирует механических летучих мышей. Хотела бы я это увидеть.

Я смотрю на раковины Бэй и Майры, но подавляю искушение приложить к уху одну и задать вопрос в другую. Я решила, что впредь буду доверять только Тру и себе самой, и не хочу, чтобы хоть малейшее сомнение закралось ко мне в душу.

Пока я еду на гондоле на работу, дыхание Атлантии давит на меня со всех сторон: оно становится все громче и громче, но, кажется, никто, кроме меня, этого не замечает.

А когда я прохожу на рабочее место, дыхание города переходит в крик.

Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не зажать уши ладонями. И снова никто ничего не замечает. Я оглядываюсь по сторонам и вижу, что Бьен внимательно за мной наблюдает. Она тоже это слышит?