Атлантида. За легендой - истина - [28]

Эта широкая кольцеобразная бухта напоминает краттер гигантского вулкана, а три острова, которые ее окружают, — разрушенные стены и гребень кратера. Они вздымаются над водой почти вертикально на высоту до 1150 футов и представляют собой фантастическое зрелище перемежающихся стратовых слоев — серовато-белых, тускло-черных и темно-красных, а гребни двух обитаемых островов увенчивает ослепительно белое кружево домов и церквей, городков и деревень.

К пристани у подножия нависающего утеса добираются на маленьких лодках, а оттуда пешком или верхом на мулах или осликах преодолевают длинный зигзаги образный подъем к вершине. Никакой колесный экипаж не способен преодолеть этот крутой подъем — почти 500 ступеней, взбирающихся между вертикальными стенами по бесконечным изгибам причудливого серпантина. Наконец оказываешься в Фере, вытянутом городке и сверкающих белоснежных домиков, церквей, лавчонок и кафе, связанных сложной сетью извилистых тесных улочек, по которым многочисленные мулы и ослики перевозят товары из гавани или местные продукты в гавань. Если взглянуть на нее с головокружительной высоты утесов, внизу открывается чистая синева вод. Вид внешнего склона, отлого спускающегося к открытому морю, тоже поражает глаз. В сущности, это склон вулканического конуса, вздымающегося из морских глубин. А мы поднялись на его гребень изнутри, из кратера.

Две горные вершины замыкают с обеих сторон этот чинный изогнутый гребень с широким внешним склоним.

Вершина, расположенная в южной его части, увенчанная монастырем и радарной станцией НАТО, заслуженно получила название Пророк Илия, в северной — Малый Илия. В середине восточной стороны этого широтно полумесяца возвышается похожая на крепость гора Мополитос (Единый камень). Все остальное пространство занимают обнесенные каменными оградами зеленые поля, немногочисленные дороги, кое-где обрамленные рядами эвкалиптов, да редкие белые деревни.

Удивительный, неповторимый ландшафт! Что это, мирные пастбища или действительно настоящие поля, зеленеющие даже в середине лета? Нет, это невозможно, потому что дожди на острове — большая редкость, источников очень мало и питьевую воду привозят сюда с Пароса. Эти зеленые поля на самом деле виноградники. Толстый слой серой вулканической пыли как-то питает тысячи почти стелющихся по земле виноградных доз, таких упорных и жизнелюбивых, что даже обломанные побеги, затоптанные осликами на пыльных дорогах, тут же пускают корни и начинают борьбу за существование.

Норман Дуглас посетил остров в 1892 году. Тогда он писал: «Санторин обязательно надо посмотреть! Как только я прочел «De Theralorum Insulis» Фосвинкеля — общее описание, невероятно скучное, однако полезное, так как в нем даны ссылки на классические источники, — я принял решение и собрал о Санторине всю информацию, которую мне удалось добыть. А добыл я немало! Остров показался мне фантастическим. Слова «живописный» или «романтический» не передают того впечатления, которое возникает при виде этих утесов; от красок моря и суши захватывает дыхание. Под бледным северным небом это зрелище вызывало бы ужас, но здесь в ослепительном сиянии майского дня оно быль сказочно прекрасным. Не знаю, произвел бы Санторин на меня такое же впечатление сегодня, но это уже другой вопрос: когда повидаешь много интересного, чувства притупляются. И тем не менее я уверен: этот остров не разочарует никого!»

Да, это действительно так. И если повезет, увидишь на Санторине уникальное зрелище, которое привело бы в восторг Нормана Дугласа: перед нами открывается картина необычайного плодородия и одновременно создается впечатление чего-то нереального. Солнце поднимается из-за острова Анафи, и его лучи заливают золь том восточные склоны Тиры. Не скоро солнечный свет достигает вод в самом кратере, который долго еще остается в тени высоких утесов. Эти воды благодаря их глубине ощутимо холоднее окружающего моря, и, когда жаркое солнце наконец пронизывает их в полдневный час, от поверхности поднимаются густые облака водяных паров, которые, подчиняясь законам термодинамики, поднимаются вверх по утесам изменчивыми, причудливыми призраками — услада для глаз художников романтиков, возрождение бесчисленных мифов о нереидах. Туман заползает в город и дальше спускается по восточным склонам и оседает почти невидимой росой на листьях многих тысяч виноградных лоз, принося им благодатную влагу, без которой они не могли бы расти на этой безводной земле.

Вулканическая пыль плодородна: достаточно минимального количества влаги, чтобы она воздавала земле дельцам сторицей. Поэтому Санторин экспортирует вино, томаты, ячмень и фасоль. Кроме того, на этом острове успешно занимаются разработкой белой поццоланы, смеси пемзы и вулканического пепла, самого позднего из многих слоев, из которых образовался остров, добывая сырье для высококачественного цемента. Санторин поистине удивителен. Однако, зная его историю с многочисленными извержениями и землетрясениями, осторожный человек может рассудить, что санторинцы зря цепляются за этот клочок земли: жить здесь трудно, опасно, а уцелеть в случае чего можно, пожалуй, только чудом. Однако, подобно побегам виноградных лоз, втоптанным в дорожную пыль, санторинцы столь же упорны и жизнеспособны.