Атлантический экспресс - [13]

— Понятия не имею. Наши люди видят его в аэропорту, вот и все. Но я чувствую, дело тут на высоком уровне, на очень высоком уровне…

Уогрейв возвращался в отель «Швейцерхоф» кружным путем, на случай слежки. Это было маловероятно, но за долгие годы вошло в привычку. Взяв такси на Квайбрюке — последнем мосту перед озером, — он заплатил водителю, подождал пока трамвай будет готов к отправлению и запрыгнул в него в самый последний момент. Через несколько минут он выпрыгнул из него, когда двери стали закрываться, и пошел по Банхофштрассе к отелю «Швейцерхоф».

Войдя в номер, он тут же заказал междугородный разговор. Ему пришлось долго ждать. Он выкурил несколько сигарет, прежде чем телефон зазвонил. Это произошло в три часа дня, как раз во время обеда — обед принесли ему в номер. Разговаривал он всего несколько минут, используя иносказания, которые прекрасно понимал его собеседник.

— Да, Андерматт, — повторил он, прежде чем повесить трубку. Тогда Уогрейв сам не знал, что этот звонок был самым важным за всю его карьеру разведчика.

Уогрейв позвонил во вторник второго декабря. А утром в среду третьего декабря Эльза Лэнг получила двенадцатую кассету от Питера Некерманна, «стюарда» в белой куртке, за несколько секунд до того, как Некерманн был схвачен двумя агентами КГБ, чьи тела потом выловили из Рейна.

Именно в этой кассете Анжело передал тревожную информацию об операции «Гром» под командованием маршала Прашко. Именно эта кассета подтолкнула президента Моинхэма послать в Западную Германию воздушный флот гигантских самолетов «Локхид С-5А».

Чрезвычайное заседание советского Политбюро было назначено на восемь вечера в пятницу пятого декабря. Один за другим черные ЗиЛы заезжали в кремлевские ворота. Водители — все из КГБ — были одеты в темно-синие пальто и шляпы. Первым из своей квартиры в девятиэтажном здании на Кутузовском проспекте, 26 прибыл Первый секретарь Леонид Седов. Генерал Сергей Маренков, занимавший квартиру этажом выше, приехал следом за ним, а через несколько минут появился Анатолий Зарубин, министр торговли.

Последним — без трех минут восемь — пришел маршал Григорий Прашко, как всегда в форме и со всеми регалиями и наградами. Леонид Седов подумал, что тот специально приходит последним, чтобы подчеркнуть свою важность. Как только Прашко уселся в кресле, Седов открыл заседание.

Заседание проходило бурно. Впервые получив такую возможность, умеренные набросились на сторонников жесткого курса — маршала Прашко и его сторонников. Целый час Прашко молча выслушивал обвинения, сыпавшиеся со всех сторон.

— Вы спровоцировали американцев на ответные действия. Никогда еще моральный дух западных капиталистических стран не поднимался так высоко… Вы ослабили позиции наших товарищей в Италии и Франции, которые стараются проникнуть в правительства этих стран… Ваше бряцание оружием привело к тому, что Запад начнет сомневаться в искренности нашей разрядки…

Прашко, опытный политик, специально ждал окончания словесной атаки, а затем — как и положено генералу — предпринял контрнаступление. Нарочито медленно он открыл папку и вытащил оттуда лист бумаги, который положил перед собой на полированный стол. Откинувшись в кресле — его медали заблестели в свете люстр — он заговорил:

— Передо мной лежит секретный доклад полковника Игоря Шарпинского, заместителя нашего товарища, генерала Маренкова, у которого тоже имеется экземпляр этого доклада. Как вы знаете, полковник Шарпин- ский является посредником между КГБ и ГРУ, поэтому, видя, какая опасность угрожает стране, он решил, что должен поставить меня в известность.

— Минутку! — прервал его Первый секретарь Леонид Седов, сидящий во главе стола. Седову было за шестьдесят. Среднего роста, седовласый, со странной формой челюсти — ходили слухи, что недавно ему сделали операцию. Он повернулся к генералу Маренкову, который невозмутимо смотрел на маршала Прашко из-под густых бровей. — Генерал Маренков, может, вы предпочитаете сами ознакомить нас с этим докладом?

— Не имею ничего против, если это сделает маршал. Как он только что сказал, вопрос не терпит отлагательств.

— Тогда я продолжу. — Прашко нахмурился. — Операция «Гром» проводилась за сотни километров от границы стран НАТО, поэтому даже по условиям так называемой разрядки мы не обязаны были ставить о ней в известность командование НАТО. Абсолютно невозможно, чтобы спутниковая разведка американцев догадалась об истинных целях этих маневров, — продолжал маршал. — С воздуха нельзя прочесть, что написано на дорожных указателях. Тем не менее через несколько дней после маневров американский президент принимает решение перебросить огромный контингент своих войск в Европу…

— Простите, — перебил его Седов. — Я не понимаю, к чему вы клоните. Нельзя ли поконкретнее?

— Только кто-то из сидящих за этим столом мог сообщить об этом американскому президенту.

Его слова произвели эффект разорвавшейся бомбы.

— Это невозможно, — запротестовал Анатолий Зарубин.

— Вы зашли слишком далеко, — отметил Павел Суслов, узколицый теоретик партии. Он, как Зарубин и Маренков, тоже присутствовал на приеме в Праге, когда Матту Лерою положили в карман кассету.