Атлантический экспресс - [11]

Регулярно бывая в Швейцарии, он тем не менее держал все в секрете от своего старого друга, полковника Леона Шпрингера, заместителя начальника швейцарской контрразведки. Здесь Уогрейв шел на риск, о чем и сказал в Монреале Джозефу Халлеру.

— Рано или поздно Шпрингеру станет известно о наших регулярных поездках в Цюрих и Базель. Он хорошо меня знает, поэтому сразу заподозрит шпионскую операцию…

— Придется рискнуть, — ответил Халлер. — Теперь мы полностью уверены, что получаем от Анжело бесценную информацию. Просто невообразимо: можно сказать, Бруно присутствует на всех заседаниях Политбюро.

— Анжело — это скорее всего Анатолий Зарубин…

— На фотографии он такой красавчик, — вставила Эльза. — Как бы мне не влюбиться в него. — Она бросила взгляд на Уогрейва.

— Посмотрим…

Несмотря на предупреждение Анжело, они все равно пытались узнать, кто же он такой на самом деле.

— Он самый воспитанный и цивилизованный член Политбюро, — сказал Уогрейв. — Все, кто с ним встречался, считают Зарубина здравомыслящим человеком.

— Это идол, которого Кремль показывает Западу всякий раз, когда он начинает сомневаться в так называемой разрядке, — заметил Халлер. — Его основная задача — пускать пыль в глаза.

— Но вернемся к полковнику Шпрингеру, — повторил Уогрейв. — Придет время, и я почувствую, что пора с ним встретиться. Разумеется, я и словом не обмолвлюсь о том, чем мы занимаемся.

— Делай, как знаешь. За Европу отвечаешь ты.

Американец имел в виду, что он никогда не покидал Монреаль — в Европе действовали Уогрейв, Эльза и Матт Лерой. Уогрейв встал, собираясь уходить, но Халлер жестом показал, что еще не закончил. Нахмурившись, он рассказал им об инциденте в Москве, о котором сообщил один из русских агентов.

— Анатолий Зарубин — а мы считаем, что он и есть Анжело — часто посещает московскую железную дорогу в качестве министра торговли. Он следит, чтобы отправка грузов на Запад осуществлялась без задержек. Они ведь так нуждаются в валюте, поэтому его визиты не вызывают подозрения.

— Именно тогда он и прячет кассету в московском экспрессе, — сказала Эльза.

Инцидент, о котором упомянул Халлер, произошел в три часа дня первого ноября. Температура упала до минус десяти градусов, смеркалось, когда Анатолий Зарубин в шубе и меховой шапке шел по сортировочной станции вдоль московского экспресса. Через несколько минут состав должны были подать на вокзал.

Поднявшись в спальный вагон, который через два дня должен прибыть в швейцарский город Базель, Зарубин принялся осматривать купе. В Политбюро знали о его любви к порядку и аккуратности. «Этот экспресс, — часто говорил он, — наше пропагандистское оружие. Запад судит о нас по нашим поездам и самолетам…» Вдруг Зарубин резко остановился. Из следующего купе вышел человек и поспешно спустился по ступенькам с другой стороны вагона. Ускорив шаг, Зарубин подошел к входной двери и выглянул наружу.

Пистолетный выстрел разорвал тишину, затем раздался еще один. Выстрелы прозвучали так близко, что Зарубин от страха присел. Стоявший неподалеку человек с фонарем погасил огонь и исчез за товарными вагонами. Внезапно мощный луч света ударил в лицо Зарубину. Он ждал, что сейчас раздастся третий выстрел.

— А… это ты, Зарубин… — Голос принадлежал генералу Сергею Маренкову, председателю КГБ. — Выйди посмотри на это.

Ошарашенный Зарубин медленно подошел к Маренкову, который стоял над распростертым телом. В руке генерала был пистолет. Генерал посветил на лицо убитого им человека.

— Это Старов из ГРУ, — объяснил Маренков. — Саботажник — видишь гранату в его руке? Хотел прикрепить ее под вагоном. — Внезапно нахмурившись, Маренков посмотрел на Зарубина. — А ты что здесь делаешь?

— Проверяю вагон…

Человек с фонарем, которого никто не заметил, был уже далеко. Он мысленно составлял рапорт, который прочтут в Вашингтоне.

В комнате на десятом этаже здания «Батон Руж» воцарилась тишина, когда Халлер закончил рассказ о том, что произошло на сортировочной станции в Москве.

— Может, это совпадение, что Маренков появился там в то же время, что и Зарубин…

— Если не считать, что у меня лежат два донесения от нашего агента о том, что генерал Маренков не первый раз интересуется железной дорогой, — ответил американец. — Похоже, время Анжело подходит к концу.

Следующую кассету они должны были забрать ь среду третьего декабря. Это будет уже двенадцатая кассета на счету у «Спарты». Во вторник второго декабря Гарри Уогрейв находился в цюрихском отеле «Швейцерхоф». Тогда он еще не знал, что на кассете будет информация об операции «Гром», проходившей под командованием Григория Прашко. Именно это заставит президента Моинхэма принять решение об отправке в Западную Германию нескольких воздушно- десантных дивизий.

Эльза Лэнг и Матт Лерой были уже в Базеле, поселившись в другом отеле. Согласно инструкции Уогрейва, им запрещалось дважды останавливаться в одном и том же отеле. Сейчас англичанин принял важное решение — он собрался встретиться с полковником Леоном Шпрингером из швейцарской контрразведки. Подчинялся ли он интуиции? А может, на это его толкнули слова Халлера, что «Спарте» осталось действовать недолго? Уогрейв не знал. Он только знал, что инстинкт еще никогда не подводил его.