Атаман. Охота на отражение - [8]

Улочка была аховая. Судя по застройке, она появилась в тридцатые годы прошлого века. Двухэтажные деревянные дома барачного типа, обшитые узкой доской, покрашенные в грязнокоричневый цвет, ощутимо просели посередине. Тротуаров тут не было — только щербатая донельзя проезжая часть, обрамленная пыльной грунтовой обочиной.

Милицейские машины и люди скопились как раз посередине этого заповедника трущоб. Красно-синие отблески плясали на окружающем, медленно тускнея по мере того, как восток краснел зарей.

Ревякин поставил свой «фольксваген» в десятке метров от оцепления, вышел и направился к толпе. Его не остановили — то ли знали, то ли поняли, что так уверенно и спокойно шагать может только уполномоченное лицо.

— Приветствую, Григорий Аркадьевич, — сказал Ревякин медэксперту.

— Здравствуй, Сережа! Ну, хоть у тебя хватило такта не начинать здесь бодяги с «добрым утром».

— Какое оно к чертям собачьим доброе! — отмахнулся Ревякин.

Григорий Аркадьевич помахал в воздухе руками в резиновых перчатках.

— Гадость самая настоящая, — сообщил он.

— Опять наш случай? — спросил следователь.

— Думаю, да. Снова девушка, снова кавказской наружности, насколько это можно определить по тому, что осталось от лица.

Ревякин посмотрел на тело, лежавшее неподалеку и накрытое серой простыней. Около тела топтались двое здоровенных милиционеров. Ревякину они знакомы не были, из чего Сергей сделал вывод: местные.

— Кто нашел? — спросил он.

Ему ответил оперативник из группы, прибывшей на место преступления.

— Бомжик местный. Вон он стоит! — опер махнул рукой в сторону очень неопрятного мужика, стоявшего у дежурного «козлика» и, судя по обреченному виду, уже мысленно примерявшего на себя тюремный клифт.

— Пошли, — скомандовал Ревякин.

Они подошли к бомжу.

— Фамилия!

— Ярошев, — ответил бомж.

— Как ты ее нашел?

— Эту. покойницу-то?

— Да, именно покойницу.

Бомж остервенело почесал голову. Капитан Ревякин машинально отодвинулся подальше.

— Так это. Я домой шел. Вон тут живу, одна тетка мне флигелек сдает.

— Прямо так и сдает? — удивился Ревякин.

— Ну, не сдает. Просто она меня давно знает. Сказала — селись, живи. Ну, я и живу, а чтобы не в нахлебниках быть, так грядки ей прополю, двор приберу.

— И во сколько же ты возвращался?

— Да где-то в шесть. Я на ночной дискотеке был. Там, когда закрывается, много чего можно найти. Бутылки, деньги теряют. Ну и всякое такое.

Вмешался оперативник:

— Это точно — «всякое такое». У него в рюкзаке полсотни пивных бутылок, мобильник за триста баксов, полпачки «Кэптен блэк». Нормальный улов.

— Мобильник вернуть собирался. — торопливо заверил бомж.

— Свежо предание, — пробормотал Ревякин. — Ладно, с этим мы отдельно разберемся. Давай дальше про то, как труп нашел.

— Это, я иду, а тут около люка собаки околачиваются. Целой кодлой! И прямо лезут туда, лапами по нему скребут. Я подошел, думаю — чего они делают? Взял палку свою, разогнал. Потом подковырнул крышку, смотрю — скинуто вниз большое что-то, завернутое. И нога торчит из скрутка. Человечья. Я перепугался, стал стучаться в дом к деду Микашу, у него телефон есть. Позвонил, и ваши приехали.

Бомж рассказывал быстро, частя словами, глотая окончания. По всему было видно — не светит ему перспектива оказаться в тюряге. Ревякин прикинул, что в другом случае дядька был бы просто идеальным козлом отпущения. Сваливаешь на него все три убийства — и точка. А если не захочет подписать показания сразу — есть немало весьма действенных способов убеждения. Чаще всего не оставляющих на том, к кому они применены, ни малейшего следа. Ревякин, как ни крути, был ментом. И ему приходилось не раз прибегать к различным «низким методикам». Только в одном следователь был верен себе: он никогда не применял их к человеку, в чьей виновности были серьезные сомнения. Потому что с перепугу на себя наговорить может каждый.

— А ты никого не видел?

— Да говорю же — я на ночной дискотеке был. Она называется «Матрица». На пляжу тут, недалеко. Можете спросить — меня там знают.

Следователь вопросительно посмотрел на оперативника. Тот пожал плечами:

— Есть тут дискотека «Матрица». Она сезонная — работает с мая по октябрь. Там большей частью туристы околачиваются, причем не из самых малоимущих. У бомжей тут подобные места поделены четко. И кого попало близко не подпустят. Значит, можно на самом деле подъехать на эту дискотеку и спросить, появлялся ли там вот этот хмырь.

От взгляда Ревякина не ускользнуло то, что при этих словах на лице бомжа отразилось нешуточное облегчение. И для себя следователь решил: нет, этот мужик не виноват. Конечно, надо его вывернуть наизнанку по части того, что он видел и слышал. Но и только. К слову, и окрестных жителей надо внимательно поспрашивать — что кто видал?

Ревякин возвратился к судмедэксперту.

— Григорий Аркадьевич, когда примерно ее убили?

— Пока что, без вскрытия, я не могу говорить уверенно. Но в общем — вчера. Причем не то чтобы недавно. Трупное оцепенение уже почти прошло, осталось ограничение подвижности в некоторых суставах. Так что давно уже.

— Ясно. Значит, скорее всего ее просто сюда привезли.

— Видимо, так, — согласился эксперт. И покосился на окрестные дома. — И вот что характерно: ведь никто ни черта не видал. Можно даже не опрашивать, разве что для порядка.