Атаман - [2]

Атаман с помощниками удивились неожиданно высокой явке казаков, но сделали вид, что так и должно быть. В Доме культуры, где для казаков специально выделили комнату, сразу стало шумно и тесно. Собрание началось как обычно. Выступал Атаман, посмеивались в усы казаки. Между обсуждением «важных» дел, как-то: из чего нашивать на штаны галуны и разрешить ли вход на собрания в виде исключения женщинам, Никита Егорович попросил слова. В станице его знали, уважали и на трибуну пригласили сразу. Когда Жук занял место у стола президиума, в зале смолкли даже завзятые болтуны. Он прокашлялся.

— Товарищи казаки, — начальник автоколонны вложил пальцы под поясной ремень, — я очень рад, что в нашей станице возрождается казачество. Дело нужное без всяких оговорок. Но как развивается? — Он осмотрел внимательные лица казаков. — В каком направлении? В том ли, которое нужно для всех? Вот я вчера заезжал в станицу со стороны райцентра. Так там соплячки прямо вдоль трассы стоят. Голосуют. Что делают казаки? Молчат. Пару месяцев дочка моя с прогулки заплаканная пришла. Спрашиваю: «Что такое?». Сначала молчала. Но потом все-таки призналась. Оказывается, когда шли по улице с подружкой, какие-то неместные парни привязались, вроде познакомиться, а как они отказались, начали хамить и угрожать. Хорошо, какие-то взрослые шли мимо, вмешались. Так я теперь боюсь дочку в станице, в родной станице одну отпускать. Что по этому поводу казаки предпринимают? Ничего! На дискотеке чуть ли не каждый день драки. Конечно, очень важно знать, как пришивать к штанам галуны, никто не спорит. — Пожилые пенсионеры в президиуме недовольно качнули головами. — Но неужто других дел у казаков нет? Ну, окромя, пущать или не пущать на собрания баб? — Он еле заметно улыбнулся. В зале хохотнули и замолчали, ожидая продолжения.

— Вот уже несколько лет в станице действует казачья сотня. — Начальник автоколонны возвысил голос. — А еще в станице действуют и очень активно действуют, — он начал загибать пальцы, — наркомания, воровство, драки, проституция. Мужики, здоровые сильные мужики спиваются… Потому что потеряли главное — цель в жизни, и сейчас многим кажется, что нет, как говориться, света в конце тоннеля. Что нас ждет завтра с такой жизнью? Беспредел. Этого ли мы хотим для наших детей? — Зал загудел, зашевелился. — Правильно, — махнул рукой Жук, — если все оставить как есть, то завтра вообще может не быть. Прав я или нет?

Медленно из — за стола поднялся Атаман Черков: пожилой, за шестьдесят, с усталым, немного помятым лицом. Он поднял руку и, дождавшись относительной тишины, проговорил:

— Никита Егорович, ты тут не на митинге, если есть что предложить, давай по существу.

Начальник автоколонны пригладил жесткий непослушный чуб и поднял голову.

— Есть что предложить. Мы тут с товарищами посоветовались — я думаю, все с нами согласятся — дальше терпеть нельзя! Пора наводить порядок в станице! Мы же все видим, что происходит. Насильники появились… Никогда у нас такого не было. Наши же дочери, наши дети страдают. Какую станицу мы им оставим? Вот эту! — Жук вытянул руку в сторону двери. — Казаки невольно опустили головы. — Неужели никому нет дела до своих детей? — Жук остановился и попросил Атамана налить стакан воды — в горле пересохло. Зал напряженно молчал. Было так тихо, что в последних рядах слышали глотки Никиты Егоровича.

Из президиума раздался тихий кашель, и начальник штаба Виктор Иванович Осанов негромко попросил.

— Никита Егорович, твои предложения, пожалуйста.

Жук хлопнул стаканом по столу.

— Прижать хвост наркоторговцам и разобраться с ворьем. Если всем гуртом навалимся, уверен, за полгода станица станет другой.

Атаман Черков недоверчиво покачал головой:

— Если ты такой умный, давай, становись атаманом, я тебе свой пост уступлю. За власть не держусь. Думаю, тебя казаки поддержат.

— Я не против, — неожиданно согласился Жук и словно расправил плечи, — готов взять ответственность на себя. Тем более, что не в первый раз.

Атаман выпрямился.

— Ну раз так… — Он сглотнул слюну и неожиданно хриплым голосом обратился к залу, — казаки, будете голосовать атамана?

— Будем, давай голосовать, давно пора… — в зале поднялся шум, казаки заблестели глазами, задвигали стульями.

Еле перекрывая гомон, атаман медленно заговорил, и по мере появления фразы затихали казаки.

— Кто за то, чтобы избрать Атаманом казачьей сотни станицы Курской Никиту Егоровича Жука? — Он повел взглядом по лесу вскинутых рук. — Похоже, можно не считать. Поздравляю тебя, Никита, ты Атаман. Дай Бог тебе силы. — И устало сел на место.

Посовещавшись, казаки решили не дожидаться, пока Жука утвердят на должности в краевом центре, а начинать новое дело прямо в тот же вечер. Попросили Черткова освободить президиум и усадили на его место Жука. Тот не сопротивлялся. Новый Атаман сразу же предложил перейти к конкретным делам. Руки чесались навести порядок давно, а тут появилась такая возможность. На милицию надежды не было. Что мог сделать участковый, один на немаленькую станицу — почти восемь тысяч жителей.

Прежде всего решили организовать в станице патрули и установить постоянные посты в особо злачных местах: у магазинов, бара и на дискотеке, что по выходным проходила в клубе. Начальника штаба сотни — опытного казака, одновременно и самого возрастного участника сотни Виктора Ивановича, предложившего свою помощь казакам, попросили завтра с утра пройтись по школам — поговорить с директорами и преподавателями-мужиками, чтобы они активней работали с Обществом. Через несколько дней начинался учебный год, в самый раз активизировать действующие казачьи кружки и организовать новые. Казаки поставили себе в обязанность заняться воспитанием школьников, спортивным и патриотическим. Наметки были, а кое-что, как, например, кружок казачьей джигитовки, уже работал в первой школе. Надо было только приложить руки и силы, чтобы эти зачатки разрослись и превратились в Систему. Остальные оргвопросы по предложению нового Атамана перенесли на следующий день — за делами не заметили, как время перевалило за полночь. С этим и разошлись. Основу сотни составили казаки из автоколонны.