Атака седьмого авианосца - [10]

Теперь он видел, что истребитель не весь черный: обтекатель втулки винта, над которым торчало зловещее рыло 20-мм пушки, блестел белой краской. Солнце отражалось от защитного экрана над прицелом, и, когда «Мессершмитт» на скорости, по крайней мере на сто узлов превышавшей скорость «Накадзимы», приблизился к нему, Брент увидел всего врага целиком, до последнего болтика — и масляный радиатор, висевший под фюзеляжем наподобие второго подбородка, и неубирающееся хвостовое колесо, и эмблемы ливийских ВВС на прямоугольных, словно обрубленных крыльях и на боках, и стволы двух укрепленных на обтекателе 13-мм пулеметов «Борзиг». Видел он и затянутого в черную кожу, поблескивающего защитными очками пилота, который напряженно всматривался в дальномер и казался такой же деталью «Мессершмитта», как двигатель «Даймлер-Бенц», пулеметы или антенна. Это был не человек, а механизм, имеющий и выполняющий только одну функцию — убивать. В данный момент — его, Брента Росса.

Он понял, что истребители действуют неслаженно — правый примерно на четверть мили обгонял левого. То ли пилоты были еще молоды и неопытны, то ли так самонадеянны, что решили открыть огонь порознь. В этом и заключалась их ошибка — они дали противнику минимальный шанс, и он не замедлил воспользоваться этим шансом.

Брент почувствовал, как «Накадзима» вздрогнул, поднявшись вверх, пролетел несколько сот метров по прямой, потом опять снизился и пошел параллельно побережью Тиниана. Он быстро глянул вниз и увидел пятна света и тени на волнах — вода была так близко, что пропеллер бомбардировщика иногда взбивал белый султанчик пены, а от воздушной волны по океанской глади пробегала рябь. Черно-красное, цвета запекшейся крови, море с оторочкой белой пены было неспокойно, и даже здесь, почти у самого берега, глубина была велика. Брент перевел взгляд на прикрепленную к переборке таблицу и нашел строчку Me-109. «Первый круг — восемьсот ярдов. Второй круг — пятьсот ярдов. Третий круг — двести ярдов». Усилием воли он заставил себя дождаться, когда истребитель окажется в третьем круге, и задержать палец на спусковом крючке.

Покуда левый «Мессершмитт» сбрасывал скорость, чтобы лучше видеть свою жертву, правый, атакующий истребитель, сделал изящный заход вправо на боевой разворот и теперь медленно подбирался к обреченному бомбардировщику. «Сволочь, даже форсаж не включил, — пронеслось в голове у Брента. — До того уверен, что мы никуда не денемся! Будет нас расстреливать в упор». На обтекателе замигали красные вспышки, и навстречу Бренту сначала медленно, а потом все стремительней потянулись дымящиеся полосы. Его снова отбросило в сторону от резкого толчка: это Такии сделал резкий вираж вправо и направил машину к скалам юго-восточного побережья. Маневр удался: трассеры прошли мимо.

Но истребитель быстро исправил свою ошибку, прибавил газу и прошел сверху у левого крыла «Тигра», поливая его из всего бортового оружия. Он вошел во второй круг прицела.

Брент целился в оранжево-красные вспышки носовой 20-мм пушки и не открывал огонь до тех пор, пока крылья «Мессершмитта» не вписались в диаметр центрального кольца прицела. Двести ярдов. Время вдруг остановилось для Брента, зрение обрело особую отчетливую ясность. Задержав дыхание, вытянув губы трубочкой, он поглаживал сгибом указательного пальца спусковой крючок, чуть-чуть надавливая на него и, как только палец встречал сопротивление, ослабляя нажим. Потом резким коротким движением одолел тугую пружину: пулемет ожил и затрещал, посылая трассеры в пропеллер «Мессершмитта», где бычьими глазами продолжали сверкать красные вспышки. На капоте и обтекателе втулки винта появились яркие желтые огоньки, искры рикошетов полетели от пропеллера, как от точильного колеса.

Ливиец, не ожидавший этого прицельного огня, резко отвернул вправо, пытаясь зайти «Накадзиме» в хвост и спрятаться от очередей за его рулями высоты. Брент, опасаясь повредить их, должен был остановиться. Да, араб был отважен и смышлен — слишком отважен и слишком смышлен для араба. Наверно, русский или немец. Брент, видя в прицеле хвостовое оперение своего самолета, прекратил огонь и крикнул в микрофон:

— Командир! Он повис у нас на хвосте! Открой мне его!

Можно было и не кричать. Такии, внимательно наблюдавший за происходящим в зеркало и разгадавший уловку истребителя, уже сам начал заваливать машину на левое крыло, позволив Бренту дать две короткие очереди. Снова — яркие желтые вспышки, краска и кусочки металла, отлетающие от впившихся в обтекатель пуль. «Мессершмитт» резко отвернул, но тут же двинулся обратно.

В ту минуту, когда бомбардировщик пошел над обрывистыми прибрежными скалами Тиниана, забираясь к пышущей жаром, раскаленной солнцем, каменно-твердой земле, Me-109 пошел на второй заход с хвоста. На этот раз ему повезло больше. Вам! Вам! Вам! Тринадцатимиллиметровые снаряды разворотили стойку хвостового колеса, повредили правый руль высоты, снесли навигационный фонарь, пробили фюзеляж возле кабины стрелка. В алюминии обшивки появились круглые, сияющие очищенным от краски металлом отверстия.