Атака мертвецов - [4]
Ещё два дня тевтоны волнами накатывались на русские позиции, но так же откатывались назад, как морской прибой от каменного берега, оставляя после себя десятки, а то и сотни трупов.
Несмотря на огромные потери и дьявольскую стойкость русских, фон Макензен не отчаивался. Отвод русской пехоты позволил германской артиллерии, наконец- то, начать обстрел фортов из всех тяжелых, а точнее сверхтяжелых осадных орудий. Гинденбург торопил командующего девятой армией с взятием Осовца. «Что ж, теперь крепость долго не продержится. Четыре «Большие Берты» или, как их называли солдаты, «Толстушки Берты», четыре трехсот пятимиллиметровых «Шкоды» и ещё триста пятьдесят два орудия меньшего калибра вполне достаточно для того, чтобы перемешать с бетоном «даже самый упрямый гарнизон на свете», — почти не беспокоясь, размышлял фон Макензен.
Генерал- полковник взглянул на часы. Через несколько секунд должен был прогреметь первый залп. Фон Макензен приник к биноклю, направил его на крепость и затаил дыхание.
Над немецкими позициями раздался, словно громовой раскат, а затем последовал леденящий душу звук, свист снарядов осадных мортир. Триста шестьдесят снарядов превратили Осовец в огромное облако пыли, медленно оседающее. Через четыре минуты последовал второй залп.
Территория крепости превратилась в настоящую преисподнюю, из которой каждые четыре минуты «в рай» отправлялись десятки русских солдат. Уже первый залп привел к многочисленным пожарам, которые едва ли успевали тушить в перерывах между обстрелом. Каждые четыре минуты сотни немецких снарядов поднимали на воздух столпы земли, воды, кирпичей и бетонной пыли. Девятисоткилограммовые снаряды «Больших Берт» проламывали двухметровые железобетонные перекрытия, крошили кирпичные строения, вырывали и подбрасывали к небесам деревья, словно щепки, оставляли воронки глубиной десять с половиной метров.
Генерал-майор Бржозовский связался по телефону с генеральным штабом, генерал Алексеев попросил продержаться хотя бы сорок восемь часов. Было необходимо выиграть время для отвода войск, стоящих под Варшавой. И Осовец держался.
Обстрел был особенно интенсивным с четырнадцатого по шестнадцатое февраля и с двадцать пятого февраля по пятое марта. Только за неделю обстрела немцы отправили в крепость около двухсот пятидесяти тысяч снарядов. Крепость бомбили германские аэропланы, немецкие артиллеристы заряжали орудия снова и снова и не понимали, как в крепости- этом урагане из огня и стали- ещё могли оставаться живые люди.
Но разве найдутся когда- нибудь такие силы и такое оружие, которое может победить русскую силу?
Крепость «истекала кровью», но держалась. Блестящим огнем русской артиллерии было подбито несколько осадных немецких мортир, а в их числе две «Больших Берты». Пятого марта, после гибели второй сверхтяжелой гаубицы, германцы отвели орудия за пределы досягаемости защитников Осовца. Стойкость русских воинов вынудила немцев перейти на этом участке к позиционным действиям… Осовец выстоял.
Стоял апрель 1915 года. Снег сошел с полей, и постоянный грохот немецких снарядов сменился щебетанием птиц, вернувшихся из теплых краев, где жизнь их не тревожил шум взрывов. Жизнь гарнизона словно превратилась в сладкий сон.
Пополненные роты выстроились на плацу перед чудом сохранившейся крепостной церковью. После литургии и торжественного молебна проходил парад по случаю раздачи наград. Отличившиеся солдаты награждались георгиевскими крестами, доблестные офицеры получали ордена.
Мечта Котлинского — стать георгиевским кавалером- так и не осуществилась. Но он был счастлив. Храбрый подпоручик получил Орден Святого Владимира 4‑й степени.
А война продолжалась. Россия сгибалась под страшными ударами Германии и Австро- Венгрии. А на Западном фронте царило почти полное затишье. Русские войска испытывали катастрофическую нехватку боеприпасов, в то время как генерал Жоффр приказывал французским артиллеристам стрелять почаще, так как «склады ломятся от снарядов». Стократ был прав Александр III: «У России- только два союзника: её армия и флот». В русской армии уже ходила шутка: «Союзники будут воевать до последней капли крови русского солдата». Но жива была Россия и стояла во весь рост под покровом Пресвятой Девы, никогда не перестающей просить за свою любимицу перед многомилостивым Её Сыном.
Глава 3. Атака мертвецов
В начале августа грозного 1915 года новый командующий девятой германской армией Леопольд принц Баварский готовил доблестным защитникам Осовца новые испытания. Крепость была «бельмом на глазу» у немцев. План Гинденбурга о прорыве через Гродно на Минск так и не был осуществлен. К решающему штурму готовилась одиннадцатая дивизия ландвера (около семи тысяч человек, тридцать тяжелых осадных орудий, и новая неприятность для героического гарнизона- тридцать батарей отравляющего газа).
На Гаагской конференции все страны- участники, а в их числе и Германия, обязались не применять снарядов с отравляющимися веществами, но германское руководство нашло выход в использовании газобаллонных батарей, о коих в обязательствах не упоминалось. Так, благодаря немецкой изобретательности, принц Баварский с чистой совестью готовился подавить в Осовце все признаки жизни, после чего взять многострадальную крепость.
Виктор Николаевич Харченко родился в Ставропольском крае. Детство провел на Сахалине. Окончил Московский государственный педагогический институт имени Ленина. Работал учителем, журналистом, возглавлял общество книголюбов. Рассказы печатались в журналах: «Сельская молодежь», «Крестьянка», «Аврора», «Нева» и других. «На реке черемуховых облаков» — первая книга Виктора Харченко.
На пути к мечте герой преодолевает пять континентов: обучается в джунглях, выживает в Африке, влюбляется в Бразилии. И повсюду его преследует пугающий демон. Книга написана в традициях магического реализма, ломая ощущение времени. Эта история вдохновляет на приключения и побуждает верить в себя.
Прогрессивный индийский прозаик известен советскому читателю книгами «Гнев всевышнего» и «Окна отчего дома». Последний его роман продолжает развитие темы эмансипации индийской женщины. Героиня романа Басанти, стремясь к самоутверждению и личной свободе, бросает вызов косным традициям и многовековым устоям, которые регламентируют жизнь индийского общества, и завоевывает право самостоятельно распоряжаться собственной судьбой.
Вторая часть романа "Мне бы в небо" посвящена возвращению домой. Аврора, после встречи с людьми, живущими на берегу моря и занявшими в её сердце особенный уголок, возвращается туда, где "не видно звёзд", в большой город В.. Там главную героиню ждёт горячо и преданно любящий её Гай, работа в издательстве, недописанная книга. Аврора не без труда вливается в свою прежнюю жизнь, но временами отдаётся воспоминаниям о шуме морских волн и о тех чувствах, которые она испытала рядом с Францем... В эти моменты она даже представить не может, насколько близка их следующая встреча.
Каково быть дочкой самой богатой женщины в Чикаго 80-х, с детской открытостью расскажет Беттина. Шикарные вечеринки, брендовые платья и сомнительные методы воспитания – у ее взбалмошной матери имелись свои представления о том, чему учить дочь. А Беттина готова была осуществить любую материнскую идею (даже сняться голой на рождественской открытке), только бы заслужить ее любовь.
Посреди песенно-голубого Дуная, превратившегося ныне в «сточную канаву Европы», сел на мель теплоход с советскими туристами. И прежде чем ему снова удалось тронуться в путь, на борту разыгралось действие, которое в одинаковой степени можно назвать и драмой, и комедией. Об этом повесть «Немного смешно и довольно грустно». В другой повести — «Грация, или Период полураспада» автор обращается к жаркому лету 1986 года, когда еще не осознанная до конца чернобыльская трагедия уже влилась в судьбы людей. Кроме этих двух повестей, в сборник вошли рассказы, которые «смотрят» в наше, время с тревогой и улыбкой, иногда с вопросом и часто — с надеждой.