Асы контрразведки - [3]

– Куда теперь, товарищ майор? На аэродром? – поинтересовался водитель, сидящий за рулем «Волги» с военными номерами.

Кудрявцев утвердительно кивнул, но, сообразив, что его кивок водитель не заметил, поспешно произнес вслух:

– На аэродром.

Он приехал на аэродром заранее. Однако, по неизвестным Евгению причинам, вылет транспортного самолета в Чечню отложили. Транспортный «Ил» поднялся в воздух лишь поздно вечером. И пассажиры, и пилоты понимали, чем это грозит. Через три часа, когда самолет пойдет на посадку, в Ханкале будет глубокая ночь. А действующие под покровом ночи боевики вполне могут обстрелять самолет из переносных зенитно-ракетных комплексов. По счастью, этого не произошло. И посадка на аэродроме расположенной в окрестностях Грозного российской военной базы прошла успешно. Евгений Кудрявцев мысленно поздравил себя с благополучным прибытием, в очередной раз подивившись чьей-то бездумной халатности или нерасторопности, из-за которой летчики и все пассажиры транспортного «Ила» бессмысленно рисковали жизнями.

На летном поле Кудрявцева встретил майор в сером камуфляже. Евгений отметил, что майор примерно одного с ним возраста и такого же роста, только гораздо худее и уже в плечах. Из-за своей тонкой шеи, для которой ворот полевого кителя был явно великоват, майор выглядел не просто худым, а даже тощим и каким-то изможденным. Однако голос у него оказался вполне крепким.

– Майор Снежин, управление военной контрразведки Северо-Кавказского военного округа, – представился он. – Контрразведка крайне обеспокоена участившимися нападениями боевиков на наши автоколонны, поэтому мне поручено оказывать вам всяческое содействие, ну и, конечно, предоставить для ознакомления все имеющиеся в нашем распоряжении материалы.

– Майор Кудрявцев Евгений Васильевич, – представился в ответ зам командира «Каскада», решив, что бессмысленно называть свою должность и место службы, которые и без того известны встречающему его контрразведчику.

– Юрий Александрович, – тут же добавил Снежин. – Можно просто Юрий или Юра.

– Ничего не имею против. Евгений, – Кудрявцев протянул Снежину руку, и тот охотно пожал ее.

– Я понимаю, вам бы в первую очередь хотелось взглянуть на документы, – продолжал Снежин. – Но сейчас ничего не получится. – Словно извиняясь перед Кудрявцевым за задержку с вылетом, он указал на свои наручные часы, стрелки которых показывали половину первого ночи. – Все документы в штабе, а сейчас там только дежурные. Поэтому давайте переночуем в казарме, а с утра отправимся в штаб.

– Принимается, – ответил Евгений. Перспектива отрывать от сна работающих в две смены офицеров штаба и вообще не знающих отдыха следователей военной прокуратуры ему не нравилась. – Только я должен сообщить командиру отряда о своем прибытии, – предупредил он контрразведчика.

– Это само собой. Пойдемте в диспетчерскую. Там есть линия прямой связи с Москвой.

После доклада полковнику Никоненко о своем прибытии в Ханкалу Кудрявцев вместе со Снежиным прошел в офицерскую казарму, где контрразведчику была выделена отдельная комната, бывшая первоначально бытовкой для складирования и хранения хозяйственного инвентаря.

– Пользуюсь своим привилегированным положением, – пошутил Снежин, отпирая дверь своей комнаты.

Кровать в комнате военного контрразведчика имелась только одна. Но Снежин куда-то отлучился и через пять минут вернулся с двумя солдатами-срочниками, несшими в руках кроватную панцирную сетку. Сам Снежин нес скрученный матрас с засунутой в него подушкой.

– Снова воспользовались своим служебным положением? – улыбнулся Кудрявцев, указав на принесенную солдатами панцирную сетку и матрас в руках контрразведчика. Майор все больше начинал нравиться ему.

– Пришлось, – ответил Снежин и улыбнулся в ответ.

Затем они сидели в крохотной комнатенке, всю мебель которой составляли высокая солдатская тумбочка, железная кровать да положенная на пол кроватная панцирная сетка. За разговорами постепенно перешли на «ты», затем Снежин достал из тумбочки завернутую в газету бутылку водки, нераспечатанную банку мясной тушенки и половину буханки черствого хлеба и предложил выпить за знакомство. Водка, судя по этикетке, московского завода «Кристалл» – в Чечне большая редкость. Предложение распить такую бутылку являлось знаком особого уважения, и Кудрявцев это оценил. В ответ он достал из своей дорожной сумки точно такую же бутылку и, протянув ее Снежину, сказал:

– Выпьем, когда закончим наше дело.

Еще с тех пор, когда Евгений командовал штурмовой группой «Каскада», у него укоренилось правило не брать в рот спиртного до окончания операции. Встретив твердый взгляд офицера ГРУ, контрразведчик без особого сожаления убрал обе бутылки в свою тумбочку и, подражая своему новому знакомому, ответил:

– Принимается.

Еще не было семи часов, когда утром следующего дня они отправились в штаб военной базы. Снежин провел Кудрявцева в свой кабинет и, водрузив перед ним несколько извлеченных из собственного сейфа папок с документами, сказал:

– Изучай пока эти, сейчас принесу другие.

За два с половиной часа, что Кудрявцев провел в кабинете представителя военной контрразведки, Снежин трижды оставлял его, чтобы принести новые документы. Когда же он появился в кабинете в третий раз, его лицо оказалось мертвенно-бледным. Растягивая фразы, он произнес: