Астролябия судьбы - [9]

Тут камера в очередной раз переместилась, и на экране появился большой рекламный плакат. Несмотря на то что он был густо залит зеленой краской, на нем вполне можно было разглядеть красивую каравеллу, подплывающую к цветущему тропическому острову. Сверху над каравеллой змеилась надпись: «Колумб. 1492».

– Ну да… – пробормотала Надежда. – Действительно. Хотя этот год считается годом открытия Америки, на самом деле Колумб открыл тогда Карибские острова… или Антильские… Ты не помнишь, Бейсик, какие именно?

Бейсик ничего не ответил. Видимо, он знал географию не лучше Надежды.

Надежда еще раз взглянула на плакат.

«Колумб. 1492».

Те самые цифры, которые повторял несчастный инвалид. Четырнадцать девяносто два.

Что же это значит?

Если вспомнить про цифры двенадцать тридцать три, про электронный замок и так далее, то логично предположить, что грабители заранее знали об этом отключении. Или, еще вероятнее, сами к этому отключению так или иначе причастны.

Но тут возникают новые вопросы.

Во-первых, по словам хозяина ювелирного магазина, грабители почти ничего у него не взяли. Во всяком случае, в торговый зал, где выставлены ювелирные украшения, они даже не зашли.

Но хозяин магазина явно врет – что-то бандиты у него взяли, только не из зала, а из кабинета. Что-то, ради чего и было задумано это ограбление. Значит, это «что-то» очень дорогое или, по крайней мере, очень важное.

Но второй вопрос еще более сложный. Как связан с этой историей беспомощный инвалид Виталий Андреевич? Откуда он мог знать точное время отключения электричества в микрорайоне?

Впрочем, как раз на этот вопрос ответ есть, и ответ очень простой.

Виталий Андреевич ничего не знал об отключении электричества и тем более об ограблении магазина, это просто случайность, совпадение.

Надежда знала о существовании принципа «бритва Оккама», гласящего, грубо говоря, что если для какого-то события имеется самое простое объяснение, то оно и есть правильное.

И этот простой вполне устраивал Надежду, казался ей вполне логичным, до тех пор, пока она не увидела написанный на стене турфирмы год открытия Америки.

Четырнадцать девяносто два.

Те самые цифры, которые Виталий Андреевич твердил при их вчерашней встрече.

Теперь Надежда уже не могла отделаться простым объяснением, не могла списать все на совпадение.

В первую их встречу Виталий Андреевич упорно повторял четыре цифры – и эти цифры оказались связаны с преступлением, совершенным рядом с ее домом.

Вчера он повторял четыре другие цифры – и они тоже оказались связаны… допустим, не с преступлением, но с неким событием, которое произошло неподалеку.

Одно совпадение – куда ни шло, но два – это уже перебор.

Надежда очнулась от мыслей и осознала, что из кухни идет запах подгорелой курицы. Как раз в этот момент на пороге возник Сан Саныч. Он втянул носом воздух и удивленно спросил:

– У тебя что-то сгорело?

– Не сгорело, а пересохло, – огрызнулась Надежда. – Ты бы еще позже явился!

От ужина муж деликатно отказался и даже не поинтересовался, почему ему предлагают курицу, если заявлены были котлеты. Из чего Надежда сделала вывод, что он был в ресторане. Стало быть, снова партнер из Москвы пригласил. Самой ей после инжира и фиников есть совершенно не хотелось, так что супруги просто выпили чаю.

Антонина Васильевна вошла в помещение правления ТСЖ, которое она по старой, советской еще привычке называла жилконторой.

Правление занимало единственную, хотя и довольно большую комнату. В углу за компьютером сидела бухгалтер Маргарита Петровна, ближе к двери за широким, заваленным бумагами столом расположился управляющий Степан Трофимович, крепкий бритоголовый мужчина лет пятидесяти. Лицо его было красно то ли от длительного пребывания на воздухе, то ли от привычного раздражения общей бестолковостью окружающих людей и обстоятельств. Перед ним стоял один из жильцов, Пролазкин, тщедушный, неприметный человечек в очках, сползающих с птичьего носика.

– Антонина Васильевна, вам чего? – повернулся к вошедшей женщине Степан Трофимович.

Антонину он знал слишком хорошо и ждал от нее всевозможных неприятностей.

– Да мне ничего, Степан Трофимович! – ответила та миролюбиво. – Я вот к Маргарите Петровне, у меня по оплате вопрос.

– А, ну ладно! Хорошо, что хоть вы не ко мне! – Управляющий снова повернулся к Пролазкину: – Так чего же вы от меня хотите?

Антонина Васильевна протиснулась к столу бухгалтера и присела на краешек стула.

– Что у вас за вопрос по оплате? – негромко осведомилась та, переведя взгляд с экрана компьютера на посетительницу.

– Да не то чтобы по оплате… – осторожно, вполголоса отозвалась Антонина Васильевна. – У меня вопрос скорее личный…

– Ох, тогда вы не вовремя… – Маргарита Петровна покосилась на управляющего. – Он сегодня не в духе… весь день народ тянется, и все с жалобами. Сейчас вот Пролазкин из тридцать восьмой. Уж на что тихий человек, а тоже жаловаться пришел…

Антонина Васильевна невольно прислушалась к разговору.

– Я извиняюсь, – лепетал тем временем Пролазкин, – я же не могу жить без туалета! Никто не может жить без туалета! Покажите мне такого человека, который может! А вы мне, извиняюсь, фановую трубу заварили! Что же, мне в торговый центр по своим надобностям ездить? Хорошо еще днем, а если ночью приспичит? Лучше бы вы, извиняюсь, электричество мне отключили! Без света и то, наверное, легче жить, чем без… этого!