Астральный гамбит - [25]

«Новосибирское юнкерское училище, второй курс», — впервые после нашей послеобеденной размолвки выполз в эфир с подсказкой мой всезнающий «паук».

— Молодая графиня, молодой князь, сударь, — приветствовал нас оный юнкер, приблизившись. — Я Иван Григорьев, ваш сегодняшний посредник, — поднес парнишка два пальца к козырьку.

Мы отсалютовали в ответ, затем обменялись с пареньком рукопожатиями.

— Прошу за мной, — сделал Иван приглашающий жест в сторону шатра. — Все остальные команды уже прибыли, вы — последние.

Коротко переглянувшись, мы послушно двинулись вслед за посредником на свет факелов.

«Остальных команд» оказалось четыре — как, собственно, и анонсировала днем Милана. Столов, считая предназначенный нам — соответственно, пять, установленных по кругу. По пути к нашему Григорьев специально прошел мимо всех прочих, у каждого задерживаясь для формального знакомства:

— Молодая графиня Воронцова, молодой князь Огинский-Зотов, господин Ясухару, Федоровский кадетский корпус, — представил Иван нас прежде всего троице в белоснежных мундирах Императорской Борисовской Академии. — Молодой князь Вяземский, молодой князь Гагарин, молодой граф Суходольский, — назвал он в ответ по титулам и фамилиям столичных курсантов.

Дежурно козырнув, я по очереди пожал юношам протянутые мне руки.

— Рад познакомиться с вами, молодой князь, — заметил мне Гагарин — дюжий богатырь на голову выше меня ростом. — И позвольте высказать мои соболезнования по поводу недавней трагической гибели госпожи Морозовой. Ее покойный отец, Александр Юрьевич, действительный статский советник, в свое время был вхож в наш дом в Петрополисе. Помню я и Надежду Александровну — ребенком она как-то у нас гостила…

— Благодарю вас, молодой князь, — учтиво поклонился я в ответ.

Два других борисовца жали мне руку молча. С Воронцовой, кстати, коротко о чем-то переговорили все трое, с Ясухару — никто.

От первого стола мы перешли ко второму, возле которого были представлены воспитанникам Ростовской-на-Дону казачьей кадетской школы, одетым в черные папахи и синие мундиры с широкими красными лампасами на брюках, а затем — к третьему, где познакомились с курсантами Казанского военного университета. Ну и напоследок обменялись приветствиями с командой Амурского института полевого целительства, в составе которой оказались исключительно девушки. Их светло-зеленые, почти салатовые кители украшали серебристые значки с двуглавым орлом, змеями и кубком — такие же, как носила тетушка, лечившая сегодня нас с Иванкой. Правда, у одной из девиц в силу особо выдающегося бюста эмблема так сильно съехала в сторону и вниз, что была почти незаметна. На головах будущие целительницы носили стильные пилотки.

К слову, помимо этой дальневосточной тройки и нашей Миланы, больше среди участников соревнований девушек не оказалось.

Начиная со второй, ростовской команды, фамилии представленных соперников начали у меня в голове путаться, и с какого-то момента сохранить их в памяти, тем более с разбивкой, кто есть кто, я уже даже не пытался. А вот юных целительниц почему-то запомнил: громких титулов за ними не стояло, а звались они Измайловой, Цой (с виду и впрямь азиатка — должно быть, кореянка) и Хохловой (та самая, у который корпоративный значок в глаза не бросался).

Завершив наконец этот «круг почета», Григорьев подвел нас к нашему столу. Как и все прочие, тот был застелен белой скатертью, на которой ждали три бокала с уже разлитым по ним красным вином. За ними стояли две бутыли — одна полупустая, другая непочатая. Справа и слева, на плоских блюдах, громоздились какие-то бутербродики.

— Серьезно? — почти само собой вырвалось у меня. — Алкоголь за рулем?

— За чем алкоголь? — рассеянно нахмурившись, переспросил Тоётоми. — Вот же вино, открыто стоит!

А, ну да, как такового рулевого колеса у здешних «манамобилей» не предусмотрено — нет, значит, и соответствующего выражения…

— Я имею в виду — разве можно управлять экипажем подшофе? — пояснил я — тут же, правда, подумав, что снова могу оказаться не понят, но на этот раз никаких проблем у японца не возникло.

— Кому как, а у меня после сакэ работа с артефактами даже бойчее идет, — заметил он. — Чакры раскрываются — легче мана течет. Важно, конечно, меру знать…

Тем временем Милана подошла к столу и взяла в руку крайний бокал. Приподняв, посмотрела сквозь него на свет ближайшего факела, коротко кивнула каким-то своим мыслям.

— Ну, давайте, что ли, за удачу, — повернулась она к нам с японцем. — И чтобы все разногласия остались за стартовой чертой и не возвращались как минимум до финиша, — это, как я понял, было уже сказано персонально мне.

Мы с Ясухару дружно шагнули к угощению.

— За удачу! — в свою очередь провозгласил Тоётоми, салютуя бокалом.

— Ага, и за мир во всем мире, — пробормотал я, забирая со стола свою порцию вина. — В смысле, за слаженность команды, — поправился, впрочем, тут же под прищуренным взглядом молодой графини.

С тихим стеклянным звоном соприкоснулись, сойдясь, бокалы. Я пригубил вино: на мой вкус, оно было отменным.

— Недурственно, — подтвердила мою дилетантскую оценку Милана.