Астраханский край в годы революции и гражданской войны (1917–1919) - [25]
Предложения эсеров и меньшевиков были следующими: три представителя городской Думы, по одному от уездов, пять от Совета рабочих и солдатских депутатов, пять от Совета крестьянских депутатов, по одному от профсоюзов, социалистических партий, пехотного полка, казаков и казачьей батареи[256]. Понятно, что при таком принципе формирования коалиции эсеры сохраняли всю полноту власти.
Семеро кадетов во главе с Моисеем Дайхесом проголосовали против. Видя, как ускользает от них власть, кадеты не нашли ничего умнее, чем обвинить эсеровского лидера Кузьму Терещенко в махинациях с рыбными поставками[257].
Трусов, Хигер и примкнувшие к ним двое депутатов (доктор Розенберг-Шишло и Султанов) дипломатично воздержались от голосования в городской Думе. В целом же ветер перемен дул в их паруса. Истерическая реакция кадетского руководства во главе с Дайхесом, обрушившегося с обвинениями против эсеров в своей прессе, очень помогала руководству Советов в формировании широкой социалистической коалиции. На левом фланге были проблемы с собственными радикалами в лице пришлого саратовского большевика Рапопорта и пекаря Липатова, которые требовали немедленного провозглашения советской власти. Оба они только что вернулись со II съезда Советов в Петрограде и были очень воодушевлены. Но Трусов, Перфильев и другие лидеры легко смогли удержать ситуацию, проведя в СРСД очередную успокаивающую резолюцию: «Не допускать в Астрахани неорганизованных выступлений, так как это ведет к совершенно напрасному пролитию крови и не делает политики для всей страны»[258].
Создание Комитета народной власти
Принципиальное решение о создании широкой правящей коалиции стало объединяющим для правых и левых социалистов.
Начались сложные многодневные переговоры о нормах представительства.
Каждый день усиливал позиции левых. В начале ноября под контроль большевиков перешла Москва, попытка Краснова овладеть Петроградом завершилась фиаско, о своей поддержке переворота все активнее заявляли фронтовые Советы. 4 ноября советская власть была провозглашена в Царицыне, а 13 ноября – в Баку.
В Астрахани рабочий-активист, 38-летний пекарь Иван Липатов[259] стал создавать Красную гвардию. К концу месяца в нее записалось триста добровольцев, в массе своей, впрочем, совсем не вооруженных[260]. Преобладающее большинство бойцов в Красную гвардию дали следующие союзы: пекари, портные, бондари, сапожники и часть грузчиков[261].
Красногвардейцы группами по 10–12 человек начали осуществлять патрулирование города. Они проверяли милицейские посты, иногда забирая у постовых оружие. Милиция не спорила. В частности, таким образом был разоружен пост у здания окружного суда. В квартал Махалле красногвардейцы не входили, так как татарская самооборона этого не приветствовала[262].
На фоне возрастающих долгов по зарплате в середине ноября на многих предприятиях была объявлена предзабастовочная готовность. А 17 ноября под политическим руководством большевиков был создан Центральный стачечный комитет.
Все это вынуждало правых социалистов не откладывать более вопрос о создании нового органа власти, а согласиться с его учреждением и попробовать за счет разных маневров удержать организационный контроль.
17 ноября меньшевик Стариков на заседании городской Думы предложил объявить о создании Комитета народной власти, объяснив свое предложение следующим образом:
«я сторонник старого Временного правительства, но я вижу, что страсти кипят, что их подогревают искусственно, и посему взываю взглянуть на данный проект как на компромисс»[263].
Проект меньшевиков предусматривал создание полновластного органа, которому бы принадлежали все полномочия в крае вплоть до создания общепризнанного правительства в центре. В Комитет народной власти (далее КНВ) включались представители Думы, Совета рабочих и солдатских депутатов, Совета крестьянских депутатов, профсоюзов, левых политических партий и казачьих низов. Желательным было названо вхождение в КНВ представителей Казачьего войскового правительства. Кадеты с их резко правыми лозунгами оставались за порогом соглашения. По-другому и быть не могло в условиях создания широкой левой коалиции.
Предложение Старикова вызвало у кадетов очередной приступ бессильного озлобления. «Партия народной свободы уполномочила меня, – заявил Моисей Дайхес, – выразить категорический протест. Совершенно неприличным является невключение представителя от Партии народной свободы. Впрочем, если бы нам и предоставили место, мы бы предложение отвергли, поскольку усматриваем в нем соглашательство с Советом рабочих и солдатских депутатов, соглашение с большевиками»[264].
Эта филиппика производит странное впечатление. Желание потерпевших фиаско на летних выборах кадетов (не участвовать в КНВ) совпало с возможностями парламентского большинства (не включать кадетов в КНВ). Сочетание желания кадетов с возможностями их противников вызвало у кадетов возмущение. На него никто не отреагировал.
За вычетом «партии народной свободы» всем остальным политическим силам место в КНВ нашлось.
Было определено следующее представительство: три представителя от городской Думы, по одному делегату от уездов, пять человек от Совета рабочих и солдатских депутатов, еще пятеро от Совета крестьянских депутатов, два делегата от 3-го Казачьего полка и казачьей батареи, один от Войскового правления, один от 156-го пехотного полка и по одному от каждой социалистической партии.
