Асталисия Астал - [29]

Воспоминания. Земля.

Я иду по пустынному безжизненному городку уже долгое время. Уверенность в том, что выбранное мной направление верно — равняется нулю. Ситуацию осложняет практически непрекращающаяся бомбёжка противников и их шпионов. Да и бластерные очереди не внушают веселья и спокойствие. Нескончаемый шум днём и ночью не даёт нормально поспать, то и дело заставляя вздрагивать от разрывов снаряда, не всегда приземляющихся далеко от выбранного мной укрытия. Пару раз они взорвались в нескольких метрах от моего убежища, так что надолго оставаться в одном месте я никогда не решаюсь. В городке нет спокойного места, где можно было бы просто прилечь и отдохнуть от постоянного хождения, не то, что выспаться или элементарно посидеть в тишине.

С пищей тоже несколько туго, всё же я никак не могла предположить, что мне может не хватить взятой с собой еды, что уж говорить о портящихся продуктах?! Ноги гудят, голова немного кружится, от усталости хочется выть. Хандра то и дело волнами накатывает на меня, практически лишая сил и воли для продвижения вперёд. В такие моменты я останавливаюсь в каком-нибудь овражке, раскрываю свой пустеющий с каждым днём рюкзак и вытаскиваю чуть порванную, помятую фотографию с родителями. Ласково разглаживаю бумагу, негромко всхлипываю, беру себя в руки и на силе воли продолжаю идти вперёд, время от времени сверяясь с картой взятой у нянечки. К счастью, Настя помечала места, где в последний раз были родители, адреса узнавала из писем.

Сегодня же что-то пошло не так ещё с ночи. Мне не спится, так что решаю следовать дальше, пытаясь быть максимально стремительной и незаметной, что получается с трудом. Что наши, что враги, как будто с ума сошли, бегая конкретно по этому квадрату/сектору, как будто укушенные за одно место. Это более чем странно, потому как буквально пару тройку часов назад кроме меня на данной территории, по факту, никого не было. Кончилось всё тем, что я не выспалась, стоило мне где-то присесть и затаиться, как неумолимо клонит в сон. Одно только осознание, что если поймают — убьют, не даёт успокоиться и принуждает идти дальше. Однако моя рассеянность играет со мной злую шутку, когда поскальзываюсь и чудом только цепляюсь за так нужную на тот момент ветку. Тихо выдохнув, радуюсь спасению, и даже пробую выбраться, но звук привлекает постороннее внимание, так не желаемое в данный момент.

— Враг! — выкрикивает некто, заставляя вздрогнуть практически всем телом, поднимая голову, чтобы увидеть того, кто будет моим спасением или гибелью. Из кустов показывается мужчина, и, может быть, стоило бы подать знак, что я тут и мне нужна помощь, но делаю всё наоборот. Мало ли? Постаравшись спрятаться, повисаю всё на той же ветке, хотя уже почти выбралась из этой западни. — Ребёнок? Ты что удумала! Хватайся! — повелевает мужчина, ложась животом на землю и протягивая руку, чтобы помочь выбраться. Немного подумав о том, что жить всё же хочется, как и найти родителей, смотрю на спасителя с некоторым сомнением, что быстро было прочитано на моём лице. — Совсем что ли башка не варит, кто же в эти овраги лезет?! Посмотри, да тут расшибиться на раз-два! — пока он болтает, успевает вытащить меня из оврага, даже не глядя на то, что я вроде как яростно сопротивляюсь. Во-первых, я не знаю, кто этот мужчина: неприятель или друг? А во-вторых, мне меньше всего хочется, чтобы меня выслали домой или убили. Оказавшись на земле, тут же стараюсь улизнуть. Однако меня ловят за руку. — Ан, не-ет! Никуда ты не пойдёшь! — говорит мужчина и дёргает на себя. — А сейчас расскажи-ка, что ты здесь забыла? Жизнь не дорога, что ли? — задираю нос, смотря на военного. Только в этот момент замечаю, что у него лысая голова и большой нос картошкой, а ещё родинка под подбородком и зловещий шрам около глаза. Видно закалённый борец.

— Мне было интересно. Я тут неподалёку живу, — искренне смотрю на мужчину, делаю невинные глазки, и тыкаю пальцем в маленькие дома невдалеке. Мужчина охает, немного корчит лицо, но всё же отпускает из мощного захвата, от которого начало болеть плечо.

— Не вздумай больше сюда приходить. Что твои родители делать будут, если помрёшь тут? — он уже хочет махнуть рукой, но вдруг оборачивается и хватает за руку ещё сильнее. — Там уже никто не живёт. Всё разбомбили, ещё когда тебя не было, — подозрительно сощурив глаза, говорит командующий, внимательней осматривая мою фигурку, на которую так нежданно наткнулся. Пришлось всё же сдаться на милость военного, понимая, что против него у меня просто нет ни шанса сбежать или обмануть. Лагерь, куда мы пришли, на половину разрушен и напоминает временный привал, которым, по сути, и является. Нас встречают потрёпанные боями мужчины, которые с любопытством посматривают на неожиданную гостью в моём лице, но своих весёлых разговоров не заканчивают. — Давай, садись, скалолазка-самоубийца, — хохотнул мужчина, садясь вблизи и подавая тарелку с кашей, которая достаточно вкусно пахнет, так что я даже не принимаю во внимание прозвище, которым меня одарили.

— Спасибо, приятного аппетита, — быстро проговариваю слова признательности, посмотрев на порцию и, облизнувшись, начинаю есть, не замечая, как смотрят другие вояки. Закончив с пищей, отставляю тарелку с ложкой и выжидающе смотрю на командира отряда, всё так же сидящего рядом.