Ассы – в массы - [3]

М.Б. Да, обидно.

Г.А. Я пошел в театр работником по сцене. Пока отрастали волосы, устроил туда своих знакомых из нового поколения бунтарей. Старое поколение, оно как-то забилось по углам, а молодежь, на глазах у которых происходили все гонения, были уже другими. Наглыми, не хиппи – просто отрастившими волосы из вредности, битниками. При этом волосы к 75-му году уже никого не раздражали, только особая одежда и особое поведение. Потом мне еще помог подрабатывать в местном Росконцерте фанат рокабилли, тоже репрессированный. И еще я был задействован в местной театральной труппе. Весь этот процесс меня активизировал.

Выходила у меня вполне нормальная местная зарплата, рублей в триста, по советским временам – хорошие деньги. Коммуникация музыкальная уже была поставлена и работала, как завод. Информация фильтровалась очень жестко. Денежная масса копилась, а покупать-то в Хабаровске было нечего. Потому что не бухали, только покуривали; но это все было через систему угощения, денег за это не просили. Постепенно я пришел к выводу, что надо делать группу. Бегание по городу в одиночку ничего не изменит, хотелось просто разбудить весь город, чтобы очевидное не казалось невероятным. В городе все концы были у комсомольцев, которые проводили танцы, пьянки, драки на площадках заводских клубов… Позже стали приезжать эстрадные артисты – Магомаев, «Червонные гитары», «Пудис» – и это было событием городского масштаба.

Был такой момент, что власти как-то расслабились, а молодежь уже подросла. Уже была готова группа. Про нас все уже знали. Пели мы первые песни на английском, причем до девяти вечера пели песни: «нам бы, нам бы, нам бы всем на дно», «протяжным басом гудит фугас», «спит городок» и прочие классные, не депрессивные песни из любимых фильмов. А после девяти был перерыв, все переодевались и начинали с попурри из десяти рок-н-роллов – и до истерики. Володя Король, товарищ мой, к тому же еще и каратист (он же и пробил тему с площадкой), барабанил так, что люди заводились с пол-оборота.

Плюс – был поставлен на поток процесс пошива джинсов. Шили хорошо, потому как делали почти для себя и уважали качественные вещи с детства. Джинсы стоили немалых денег, и доход приносили больше, чем записи и концерты. Поскольку таких вещей было мало, а спрос был неимоверный, джинсов столько уже было не наутюжить. К тому же денежного ресурса хватало на то, чтобы делать закупки парфюмерии, обуви (чухасы). Поэтому была прихвачена местная «Березка», где мы проходили, как американцы. В принципе, так оно и было. Такие хабаровские иностранцы…

М.Б. «Клуб Коттон»…

Г.А. Вся музыкальная аппаратура уже была фирменной, вещи фирменными, сознание не советское, музыка тоже. Информацией о зарубежных молодежных течениях и инновациях владели. Это и было то, что называли передовая молодежь. Разница была лишь в том, что кто-то просто хотел нажить денег, чтобы не чувствовать себя ущербным перед соседями, а кто-то хотел идти дальше и изменить ситуацию вообще.

М.Б. Причем всем было по фигу какой строй, лишь бы гопоты поменьше, а жизненного пространства для самореализации – больше. Сейчас трудно объяснить буквально, какие материальные трудности испытывали люди в стране. Сегодня вроде как что-то есть (и информации, и вещей, и еды), но не лучшего качества, а денег у населения опять не много. Тогда же были какие-то деньги, но ничего из выше перечисленного не было, в первую очередь для души. А у функционерской среды была замкнутая сеть магазинов и центров услуг, многие об этом знали. Причем гнобили их (функционеры функционеров же) не меньше чем трудяг. Это было правило, которое называлось системой, а сейчас те же самые бюрократы, только совсем стыд потерявшие.

Г.А. Именно поэтому хотелось заполнить своими личными усилиями все эти потребности. Финансовый ресурс нужен был на это, и он был честно заработан а не украден. И никакого диссидентства, никакой политики и антисоветчины, в коей многих тогда обвиняли и карали. Возможно, кого-то и не зря.

Мы тоже были ущербными, набирали «Мартини», сигары. Их все равно никто в дьюти-фри не покупал. Добивались полного соответствия с журнальными образами. Но быстро переболели этим пресыщением и занялись делом. Это был процесс излечения от ущербной ментальности, приведший к самоиронии и легкому отношению к вещизму. А в группе у нас пел человек, возможно, не самым хорошим голосом. Но понимавшим, что такое негритянские вибрации и знавший английский язык. Я писал тексты про все на свете. Рок. И вот Володя «Король» пробил через военную организацию базу под тему исполнения песен военных лет. Я, если честно, рассчитывал на неделю, но продержались мы полтора месяца. Пока специально из Москвы не прислали распоряжение прикрыть всю эту лавочку. Мы выступали в городском парке, в котором собирался весь город; скрыть это все было сложно, к тому же – как я уже говорил – в городе было много представителей надзирающих органов с прямыми столичными контактами. А люди шли как на молебен «Аум Синрике»…

Потом начались провокации, стали засылать на площадку моряков. Хотели нас прибить где-нибудь под шумок. Но мы были уже готовы, так как весь городской спортинститут был в наших поклонниках, нас охраняли.