Одним из наиболее удивительных свойств музыкальной индустрии является ее способность рождать непредсказуемое. Несколько поколений скептиков построили карьеру на том, чтобы осуждать и критиковать бесконечную волну музыкантов, стремящихся к популярности, и предсказывать угасание оригинальности и новаторства в музыке. Их злоба никогда не была более очевидной, чем в эпоху реалити — шоу и музыкальных явлений, которые в одночасье становятся сенсациями. Несмотря на все их стенания, несмотря на толпы дешевых поп — звезд, несмотря на предсказуемые возвращения динозавров рока, время от времени появляется группа, которая живет по собственному сценарию. И этой группе не обязательно заслуживать одобрение критиков с самых дальних рядов, она просто идет своей дорогой. Coldplay как раз такая группа.
Coldplay удавалось одновременно приводить всех в замешательство и восторг, так что в раннюю пору их называли то «новыми U2/Travis/Radiohead» и другими, то «салагами» и «молокососами». Но когда они стали выпускать альбом за альбомом превосходной музыки и постоянно играть эту музыку на гастролях на зависть почти всем серьезным коллективам, то снискали расположение музыкальной индустрии. Острые карандаши критиков смягчились, музыкальные снобы замолкли. Записи Coldplay получали заслуженные аплодисменты критиков, о которых немногие группы могли мечтать, а потом их ждал невероятный коммерческий успех. Однако их жизненная позиция по многим вопросам навлекла много незаслуженного осуждения, как и слишком тихая жизнь для рок — группы.
В центре мира Coldplay несомненно находится Крис Мартин, вокалист и лицо группы. Несмотря на его открытое неприятие культа знаменитости, всего за несколько лет группа достигла такого космического успеха, что фронтмена против воли затянуло в водоворот слухов и сплетен — неотъемлемой составляющей славы. Его кажущаяся хрупкость и неуверенность, казалось бы, противоречат признанному музыкальному таланту, но эта самая неуверенность и подпитывает огонь творчества Coldplay. Без нее группы бы не существовало, по крайней мере в том виде, в котором мы ее знаем.
История о том, как они пришли из ниоткуда и стали одной из величайших групп в мире, основана на их потрясающей музыке, но в ней участвуют и голливудские актрисы, и внутренние конфликты, и постоянная неуверенность в будущем, и распри между большими шишками музыкальной индустрии. Тем не менее они вышли победителями и их неоднократно провозглашали одними из величайших спасителей рок — музыки. Как им это удалось? Справедливо ли это звание? Смогут ли они сохранить этот высокий статус? Читайте дальше, и все узнаете…
Глава 1
Победители и проигравшие в клевой Британии[1]
Кажется, мы только вчера об этом мечтали — сидели в маленькой комнате [в колледже] и постоянно писали песни. А через три года мы уже играем их по всему миру.
Крис Мартин
Речь идет об осени 1996 года, когда необыкновенно честная и целостная музыка стала завоевывать британские чарты. Те, кто слушал внимательно, помнят выход хита «Setting Sun» в исполнении группы The Chemical Brothers и Ноэля Галлахера, а несколько недель спустя «Breathe» — жесткий танцевальный шедевр группы Prodigy, завоевавшей весь мир. Однако в рождественские сборники попал ужасающий список исполнителей: начиная с Питера Андре, Simply Red, Beautiful South, Boyzone, The Spice Girls и заканчивая, что еще хуже, Robson & Jerome, которые оказались на вершине рождественских хит — парадов второй раз подряд.
Год начался неплохо с «(What’s The Story) Morning Glory?» — мультиплатинового альбома группы Oasis, который привел к пику продаж всего брит — попа. Началом брит — попа можно считать дебютный лондонский альбом группы Suede, а его предками — так называемую новую волну музыкантов новой волны. Этот жанр стал глотком свежего воздуха в эпоху засилья американских гранж — исполнителей и местных малоприметных команд. Полтора года брит — поп переживал свой расцвет, когда Blur и Oasis стали именами нарицательными; Blur наконец вышли из 14 — летнего застоя и выпустили свой взрывной, сексуальный, триумфальный альбом «His ’n’ Hers»; а Elastica, The Auteurs и Radiohead (которые скоро покорят мир) писали историю этого жанра. Дебютный альбом группы Supergrass под названием «I Should Coco» поднялся на вершину, а за ними потянулась длинная вереница других коллективов, в том числе Shed Seven, Portishead, The Bluetones, Marion, Dodgy и даже обновленный отец Modfather Пол Уэллер, с доброжелательной улыбкой смотрящий сверху вниз на своих юных учеников, которые, очевидно, внимательно слушали старые записи его группы The Jam. Бизнес тоже процветал, так как стала возрождаться живая музыка, товары с символикой групп расходились на ура, а фестивали снова набрали популярность.
Однако к 1996 году основы брит — попа пошатнулись. Что — то пошло не так. Еще в августе 1995 — го борьба за вершины чартов между Oasis и Blur накалилась как никогда и оба коллектива оказались на вершине коммерческого успеха, но, как ни парадоксально, одновременно и на пике своей творческой деградации. Несмотря на мимолетный успех в хит — парадах, Blur вскоре уступили первое место Oasis, которые выпустили альбом — локомотив и оттеснили со сцены Дэймона Албарна, которого пресса стала обвинять в карикатуризме и лишила титула принца брит — попа. В течение пяти лет человек, который резвился с красавицами моделями с третьей страницы «The Sun» в клипе «Country House», записывает мировую музыку с африканскими инструменталистами. Он продолжит серьезно экспериментировать с Blur и, конечно, уважаемой и продуктивной виртуальной группой Go rillaz. Для жанра брит — поп он сыграл свою роль.
