Аскетизм по православно-христианскому учению. Книга первая: Критический обзор важнейшей литературы вопроса - [130]

в монашестве, [1572] и притом в монашестве единственно и непременно анахоретском, [1573] так как внутренняя неослабная самособранность, необходимая для безраздельной созерцательности, достижима только в полной отрешенности от всего. [1574] В данном пункте Holl касается самой сущности аскетического мiровоззрения, самих центральных его положений и основных движущих мотивов. Чтобы правильно, неодносторонне понять аскетический идеал, Holl’ю следовало бы обстоятельнее изучить его на основании первоисточников, путем их широкого ознакомления, по возможности, со всеми наиболее видными и характерными представителями святоотеческой и аскетической письменности. Несоблюдение этого условия неизбежно сопровождается у Holl’я отсутствием целостного, правильного, так сказать, органического представления трактуемого предмета, — мы не находим у него вполне ясного, точного, определенного представления о содержании аскетической созерцательности, ее условиях и под. В самом деле, нельзя без больших оговорок согласиться с тем выводом Holl’я, что только безусловная отрешенность от всего окружающего позволяет осуществлять истинное созерцание мiра потустороннего, горнего. На самом же деле в аскетической письменности мы встречаем, наряду с таким или подобным представлением дела, и совершенно иное, — не отрицающее, а, наоборот, необходимо требующее именно положительных отношений к мiру настоящему, и прежде всего — к другим людям. [1575]

Непонятно, как автор не задался вопросом, что, ведь, если понимать требование безраздельной созерцательности в безусловном неограниченном смысле, в таком случае заповедь Христа Спасителя о любви не только к Богу, но непременно и к людям — совершенно неосуществима в истинном христианстве.

Holl недостаточно глубоко вдумался в содержание нравственного мiровоззрения Василия Великого, а потому не оттенил той его особенности, что оно довольно точно истолковывает учение Христа Спасителя, — в противном случае мысль Ноll’я получила бы — несомненно — совсем другое направление, и он не усмотрел бы в системе святого Отца внутреннего противоречия.

Следовательно, категорическое утверждение Holl’я, что существом христианства обязательно требуется безусловная отрешенность, должно быть существенно ограничено и значительно ослаблено. И это тем более, что даже он сам, говоря о нравственных и религиозных особенностях анахоретизма, настаивает именно на том, что благодатные дары, которые приобретаются путем аскетизма, отшельник может и даже должен изливать на других, [1576] причем это его воздействие на людей у Holl’я представляется даже более широким и плодотворным, чем влияние монаха, живущего в общежитии. Пастырская деятельность именно анахоретов занимает у Holl’я в его изображении отшельнического идеала видное место. [1577]

Если бы Holl выяснил обстоятельно принципиальное взаимоотношение отшельничества и общежития, то ему не пришлось бы недоумевать и по поводу исторического отношения этих двух основных форм монашества. Теперь же это отношение у него так и осталось невыясненным, непонятным.

Сам Holl сознается, что с его точки зрения естественно было бы ожидать, что отшельничество и общежитие, как формы жизни, преследующие достижение идеала различными путями, фактически должны были не только разойтись между собой, но и вступить в решительный антагонизм.

И однако, по его собственному признанию, на самом деле этого не случилось, — между названными формами монашества царило такое полное согласие и истинное единодушие, что в Палестине мы находим их корпоративно связанными. [1578] Чем же объяснить это обстоятельство? Holl не дает прямого удовлетворительного ответа на этот вопрос. Недоумение возникает и с другой стороны. Несмотря на теснейшее взаимоотношение в Палестине отшельничества и общежития, хотя и с преобладанием первого над вторым, [1579] энтузиазм не ослабел в монашестве, [1580] тогда как с точки зрения автора опять следовало бы ожидать именно ослабления этого энтузиазма, раз Holl категорически признает, что идеал Василия Вел. должен был способствовать ослаблению энтузиазма. [1581]

Таким образом, если за критерий принять историю, то воззрения Holl’я в данном случае не выдержат пробы, так как не подтверждаются фактами, засвидетельствованными историей.

В действительности мы наблюдаем не только в Палестине, но даже и в Египте — родине монашества — одновременное и параллельное существование обеих основных форм монашества. Хотя между ними и замечалось различие, даже несогласие, но оно не было принципиальным, и потому вполне допускало возможность их тесного взаимоотношения. По словам Григория Богослова, в египетских монашеских обителях одни пустынники вели совершенно уединенную жизнь, без всякого общения с людьми, беседовали единственно с самими собой и с Богом, зная мiр лишь настолько, насколько можно знать о нем в пустыне. Другие, своей общительностью выполняя закон любви, были вместе и пустынниками и живущими совместно; друг для друга они составляли целый мiр, взаимным примером поощряя друг друга к добродетели. Афанасий В., скрываясь в пустыне, примирял пустынножительство с общежитием.