— Тут он засел, туточки, уж я-то знаю. Чуешь, буряками пахнет? — так это он. От них завсегда буряками несёт.
— Ну, так войти и вломить ему промеж рогов, чтобы свеклУ без дела не переводил.
— Не… так не кузяво. Надо обождать.
— Куда дальше-то? У меня душа горит, как подумаю, на что он свеклУ изводит.
— Скоро уже. Вот он сейчас буряков нажрался, и начнут они в его нутре ходить. Произведут, вроде как, душевное брожение… — второй собеседник отчётливо застонал, но на повествовании это никак не сказалось. — Тут он на месте усидеть не сможет. Малость помается, да и высунет любопытную головешку в окно. А под окном — я с дрыном. Как вломлю в лобешник — то-то звону будет!
— Чего тогда в прошлый раз по рёбрам бил?
— Думал он нормальный, а у нормального человека, когда он столько буряка расходует, печень должна быть слабым местом. Но теперь я знаю, куда метить надо.
Антон, жалобно блея, забегал по комнате. За окном неспешно проистекала беседа.
— А ну как он нас подслушает?
— Пусть слушает. Деваться ему всё равно некуда. Понадеется на авось и высунется. А уж я оплошки не дам, дрын у меня наготове.
Антон накручивал витки. Душевное брожение достигло наивысшего накала; ещё немного — и сорвёт крышу. Книжица на столе дразнилась непонятным названием, обещая иной исход.
Антон отлистнул первую страницу. Там почти ничего не изменилось, исчезла только надпись про издание за счёт средств автора. Всё правильно, больше у автора не осталось никаких средств.
Перелистнул вторую страницу, третью, четвёртую. Листы были изумительно чистыми. Ни единая буковка не пятнала их, ни мушиный след, ни раздавленный комар.
— А кулаки-то как чешутся, — сказало за бязевым занавесом.
Антон очинил перо, обмакнул в свекольный отвар. На девственной чистоте бумаги явились первые кровавые письмена: «Это книга для чтения».
Как же там дальше? И не припомнить. Кирей Антонов с такими трудностями на раз управлялся, а что делать Антону Кирееву? Антей Коронов от земли не оторвётся, выше свёклы не прыгнет. Был бы Антен Киройнов, мог бы организовать радиоперехват, подслушать, переписать, а что делать Антону Кирееву? Мучайся, чеши репу, то бишь — свёклу, припоминай, написанное в непрочитанной книге.
Знать бы, что такое Аша, или, кто такая? — может, и выкрутился бы, придумал что-то. А так, сиди, скрипи пёрышком.
…Это книга для чтения. Можно читать.
