Асфальт - [81]

– И знаешь, дружище, – сказал Стёпа, – а ещё давай сегодня выпьем, а?! Я что-то прямо с утра сегодня хочу какого-то хорошего, горячего супа и водочки под супчик. Прямо думать ни о чём не могу. Выпьем?…

– Сёпа, ты меня уговариваешь, будто просишь, я не знаю… мебель на десятый этаж затащить. Конечно, выпьем!

Стёпа так вкусно говорил слова «суп» и «водочка», что Миша в первый раз за долгое время почувствовал что-то похожее на аппетит. А ещё чувствовалось, что Стёпа всего этого так хочет, что и Мише захотелось именно того же самого.

После звонка Стёпе Миша позвонил Ане и сказал, что пойдёт со Стёпой и Сергеем ужинать, но пойдёт ненадолго, а так, просто поужинать и всё.

– Понятно, – сказала Аня спокойно.

– Ну что тебе понятно? – резко отреагировал Миша. Ему показался Анин тон укоризненным. – Я же говорю, что пойду ненадолго. Поужинаю с друзьями и всё. Приду непоздно.

– Да я поняла, Миша! Почему ты так реагируешь? Придёшь во сколько придёшь, – удивлённо, но твёрдо ответила Аня.

– Я что, часто задерживаюсь? Можно подумать, у меня с этим проблемы. Ты ещё утром была недовольна, – Миша чувствовал, что вскипает. – Если я действительно нужен дома, то я отменю этот ужин. Только ты скажи…

– Теперь, Миша, я не понимаю! – перебила его Аня. – А что мне нужно было сказать? Иди, дорогой, и можешь возвратиться, когда тебе заблагорассудится? Пожалуйста, иди!

– Ну что ты начинаешь?…

– Да кто начинает, Миша? – наконец-то возмутилась Аня. – У тебя там что, неприятности? Кто-то настропалил? А я, между прочим, тоже на работе. Мне тебя выслушивать такого заведённого сейчас некогда. Ты хотел сказать, что задержишься вечером? Я поняла. Всё…

И Аня резко закончила разговор. Миша через некоторое время перезвонил жене, извинился и постарался быть ласков. Миша тогда подумал, почему он никогда не может сказать Ане сразу о том, что собирается сильно задержаться. Всегда говорит, что куда-нибудь зайдёт ненадолго. А потом, когда приходит намного позднее, чем обещал, начинает оправдываться, что, мол, не мог сразу уйти, что то, что сё. Хотя всегда заранее знал, что задержится сильно.

Миша, думая об этом, посмотрел на часы и понял, что скоро придёт кандидат в учителя английского. А прийти он должен был не просто скоро, а очень скоро. Миша даже скривил гримасу, когда подумал об этом скором визите.

Миша просто стеснялся. Он опасался, что педагог английского захочет проверить и протестировать его знания языка. Так, понимал Миша из личного опыта, делали многие преподаватели. А Миша стеснялся и стыдился демонстрировать свой отвратительный английский в своём красивом кабинете. Ему не хотелось подбирать плохо знакомые ему английские слова, чтобы составить из них корявый ответ на какой-нибудь дурацкий вопрос, который ему может задать грядущий преподаватель.

***

А ещё Миша недавно понял про себя, что ему почему-то с некоторых пор стало как-то неудобно говорить, что у него нет высшего образования. Вопрос об образовании ему практически никогда не задавали. Но, случалось, спрашивали из любопытства или при знакомстве. В общем, иногда интересовались. Миша говорил тогда, что у него техническое образование, не уточняя, какое именно. Если углублялись, он отвечал, что инженерное, в области транспорта.

Но вопрос «А что вы заканчивали?» Миша с недавних пор ненавидел. Раньше он даже гордился тем, что не стал добивать до конца своё высшее образование. Он понимал, что профессия инженера – это точно не его. Он гордился, что не стал тратить лишнее время только ради получения диплома, а сразу начал работать. Раньше он гордился и тем, что художественное училище не стал кончать, а взял от художественного образования всё, что хотел, и без лишних раздумий уехал в Москву. Но в последнее время Миша застеснялся того, что никакого учебного заведения, кроме школы, он так и не преодолел до конца.

Миша очень стеснялся, когда в первый раз шёл в спортивный зал заниматься на тренажёрах. Ему казалось, что там он будет самым нелепым, неумелым, слабым и неловким. Он думал, что там все будут очень спортивными, а он совсем не спортивный, и на него будут обращать насмешливое внимание.

Миша многого в себе стеснялся. Он стеснялся своей походки. Отец в детстве часто говорил Мише: «Ну что ты ходишь, я не знаю, как кто. Неужели ты не можешь последить за тем, как ты идёшь? Что ты вихляешься?» Миша не понимал, чем отец недоволен и чего он от него хочет, но запомнил то, что с его походкой что-то не так. Как-то учитель физкультуры при всех сказал: «Ну что ты ходишь, как будто в штаны натрёс?»

Все смеялись. Миша тогда убедился, что действительно ходит как-то нехорошо. Потом он стал замечать, что каблуки его обуви снашиваются неравномерно. Он даже подумал, не косолапит ли он. В общем, Миша стеснялся своей походки, и в ответственные моменты жизни он ходил, как кол проглотил. Миша выпрямлялся, насколько мог, расправлял плечи, обязательно подтягивал живот и ходил, стараясь не очень сгибать в коленях ноги.

Миша стеснялся своего, как ему казалось, очень русского лица. Как бы он ни изменял причёску, как бы ни одевался, как бы ни экспериментировал с бородами, бородками и бакенбардами, всё равно лицо оставалось очень русским и совсем, как Мише казалось, простым. Миша всегда думал, что за границей все сразу догадываются, что он не местный, и что соотечественники обязательно разгадают в нём своего, в какой бы стране он ни находился. Он этого стеснялся, а когда к нему в Москве иностранцы обращались по-английски или когда кто-нибудь в какой-нибудь стране заговаривал с Мишей на своём родном языке, ему было приятно и лестно.