Асфальт - [47]

***

Миша с тех пор Рому больше не видел. Рома ему не разонравился, но пропало острое желание с ним поговорить, разузнать подробности его работы и, может быть, получить какой-нибудь совет. Миша отчётливо запомнил то, что Рома сказал. Миша примерял сказанное к себе и пытался себя успокоить. Он не находил в себе желания стать известным писателем или вообще известным человеком. Миша анализировал свои переживания и мысли по поводу своей попытки писать литературу и не думал, что с ним что-то особенное произошло. Он по-прежнему любит свою работу, думал Миша. Бросить всё и начать писать он не хочет. То, что он когда-то учился на художника и учился музыке, но ни художником, ни музыкантом не стал, он не считал предательством своего некоего таланта и размениванием этого таланта на деньги и всякую ерунду. Свои дорожные знаки он ерундой не считал и не считал, что работает, только чтобы зарабатывать деньги. Так что Рома говорил о ком угодно, только не о нём, не о Мише. Другие, может быть, сходят с ума и пишут то, что никто никогда не прочитает, но только не он. Миша думал, что он просто любит читать, любит книги, литературу, и просто решил попробовать сам. Ему было интересно, как это делается и что чувствует писатель, пишущий книгу. Вот Миша и попробовал. Попробовал – и больше ничего. И значит, ему нечего стесняться и стыдиться. Нечего переживать и долго думать о том, что сказал Рома. Но рассказ свой Миша никому не стал всё-таки показывать. И от творческих замыслов он не отказался. Они так и продолжали шевелиться у Миши в голове, но совсем не так активно и радостно, как до разговора с Ромой.

***

А с Сергеем Миша продолжал встречаться и общаться. Мишу часто удивляло это общение. Он понимал и знал, что они с Сергеем совсем разные люди, у них нет, не было и вряд ли будут общие интересы, мнения и взгляды. Но они приятельствовали и почти дружили. Миша иногда чувствовал, что Сергей его раздражает и в целом не очень ему нравится. Но они продолжали дружить. Ещё Миша осознавал, что благодаря общению с Сергеем ему удалось во многом разобраться, со многим определиться и успокоиться.

Познакомились они удивительным и почти трагическим образом. Мише всё казалось, что познакомились они недавно, но он как-то посчитал и понял, что знакомы они уже шесть с лишним лет. Это Мишу удивило.

Так вот, где-то шесть с лишним лет назад поздней весной, в один из первых погожих и тёплых весенних деньков, в воскресенье, Миша ехал вместе с Аней и маленькой тогда Катей по Волгоградскому проспекту. Ехали они к знакомым на дачу. Хотелось в первый раз в году погулять под солнышком, подышать весенним воздухом, пожечь костёр. Машин было не очень много. Миша отлично помнил, что не успел проехать один светофор и затормозил в последний момент, уже на красный сигнал, но его машина сильно вылезла на перекрёсток. Миша сидел, ждал зелёный свет, он был первым, и впереди был большой свободный участок хорошего асфальта. Миша хотел резко стартовать и остаться первым до следующего светофора. Он не лихачил никогда, но если было можно, любил быстро поездить. Аня и Катя сидели сзади.

Зажёгся зелёный. Миша быстро и технично рванул вперёд. И хоть тогдашняя его машина была ни мощной, ни быстрой, Миша хорошо ею владел и добивался максимально возможного разгона, когда хотел. Он рванул вперёд и остался первым на свободном участке проспекта.

– Мишенька, пожалуйста, не хулигань! – услышал он сзади голос Ани.

Мгновением позже послышался страшный рёв. Миша глянул в зеркало обратного вида, но ничего не увидел. И вдруг, непонятно откуда, этот рёв превратился в мощный мотоцикл и мотоциклиста в чёрном, блестящем шлеме. Миша увидел его только тогда, когда этот мотоцикл, обгоняя Мишину машину справа, слегка задел её за переднее крыло и бампер. Дальнейшее выглядело как сцена из дорогого и не отечественного кино.

Большой, мощный, блестящий мотоцикл с широким задним колесом и приникший к нему мотоциклист в чёрной коже и шлеме потеряли равновесие. Мотоцикл раза три как-то вильнул задом, мотоциклист пытался, видимо, что-то сделать, но не смог. Их развернуло и моментально опрокинуло. Мотоцикл сразу же перевернулся и закувыркался по асфальту. Мотоциклист оторвался от своей машины и, как тряпочный, полетел чуть-чуть в другом направлении. Мотоцикл подбрасывало, вращало и било об дорогу страшно, сильно и долго. От него отлетали куски, и от ударов сыпались искры. Он улетел далеко, потом его ещё протащило по асфальту, и он замер, превратившись из блестящего, грозного и прекрасного объекта восхищения и желания многих и многих в искорёженное и погибшее напоминание о страшной опасности. Мотоциклиста бросало не так долго, но казалось, у него не должно было остаться ни одной целой косточки.

Миша заворожённо наблюдал это всё, не забыв затормозить и остановиться. Испуг пришёл позднее. Миша даже машинально включил «аварийку», потом оглянулся, увидел, что Аня и Катя хоть и испугались, но в порядке. Тогда только он выскочил из машины и побежал к мотоциклисту, который, к неописуемому Мишиному удивлению, уже сел на задницу и снимал шлем. Под шлемом оказалась коротко стриженная светлая голова. Голова имела молодое вытянутое лицо с тонким носом и совершенно изумлёнными глазами. Миша бежал к сидящему на асфальте парню первым, сзади спешили ещё люди. Из машин, идущих по встречной полосе, смотрели любопытные лица.