Арзамас-городок - [29]
Взяты французами Семеновские флеши. Наполеон сильно угрожал левому флангу русских.
… Грохотало разом полторы тысячи орудий, треск двухсот тысяч ружей — казалось, что ад пал на Бородинское поле.
Французы бросались в новые и новые яростные атаки…
Кутузов вовремя маневрировал, русские то и дело наносили французам фланговые удары, и таким образом к вечеру удалось выровнять линию фронта, восстановить начальное стояние армий. Неприятель отошел на исходный рубеж.
До шести вечера шла артиллерийская дуэль. Но идти в наступление уже не было сил ни у той, ни у другой стороны.
…Прежде после очередного сражения перед Наполеоном вели пленных, отбитые орудия, несли вражеские знамена… Впервые тут, под Москвой, этого яркого, волнующего спектакля не произошло. Только теперь император понял, что такое русский солдат. А еще он понял очевидное, что если завтра продолжит бой, то останется без армии в чужой стране.
Итак, «битва гигантов» не принесла явной победы ни французам, ни россиянам. Французы потеряли на поле боя более 50 тысяч солдат, остались почти без кавалерии. Великими оказались потери командного состава. Потеряно до 50 генералов, 37 полковников, более 3 тысяч офицеров более низшего звания. Русские потеряли 44 тысячи солдат. Только первая армия недосчиталась 18 генералов, 1482 штаб- и обер-офицеров, не меньшими были потери офицерского состава во второй армии.
После Наполеон говорил: «Из всех моих сражений самое ужасное то, которое я дал под Москвою. Французы в нем показали себя достойными одержать победу, а русские стяжали право быть непобедимыми». Далее: «Из пятидесяти сражений мною данных в битве под Москвою выказано наиболее доблести и одержан наименьший успех». И еще: «Русского воина мало убить, его еще нужно повалить».
Победила под Москвой тактика Кутузова. Свидетель сражения писатель Федор Глинка 29 августа 1812 года дал точное объяснение победы русского оружия: «Французы мешались с диким остервенением, русские стояли с неподвижностью твердейших стен. Одни стремились дорваться до вожделенного конца всем трудам и дальним походам, загребсти сокровища им обещанные и насладиться всеми утехами жизни в знаменитой столице; другие помнили, что заслоняют собою сию древнюю столицу, сердце России и мать городов. Оскорбленная вера, разоренные области, поруганные алтари и прахи отцов, обиженные в могилах, громко вопияли о мщении и мужестве».
27 августа в 6 часов утра Кутузов отдал приказ: тотчас, соблюдая тишину, отходить от Бородинского поля. Прикрывать отступление оставили казаков Платова. Наполеон обрадовался, послал вдогон отступающим большой отряд, но Платов у Можайска отбил неприятельскую конницу. Наполеон понял, что одним ударом он войну не кончил, что война только началась. И мрачные думы о судьбе «великой армии» овладели императором…
Кутузов о сражении при Бородино сказал: «Сей день пребудет вечным памятником мужества и отличной храбрости русских воинов».
После Бородинской битвы за непроигранное сражение Михаил Илларионович Кутузов получил звание фельдмаршала.
Один из русских историков писал: «Бородинское сражение было очистительною жертвой за оставление Москвы, на необходимое удовлетворение общественному мнению и войскам».
Наполеон въехал в город во вторник 3 сентября через Дорогомиловскую заставу. Доехали до Боровицких ворот Кремля, а на глаза не появлялся ни один житель. Шло время, а депутация с ключами от города так и не появлялась. Город опустел, странно затих, а затем французы увидели багровый дым пожара — там, здесь…
Москва стала гореть уже при входе иноземцев в нее. К вечеру первого дня пребывания Наполеона в городе были взорваны пороховые погреба. и это усилило начавшиеся пожары. Французы повесили и расстреляли двести якобы поджигателей, но пожар не прекращался. Солдаты разбрелись по городу, разбили винные погреба, перепились и стали поджигать дома.
Пожар, бушевавший Почти неделю, уничтожил 7832 дома из 9151. В центре, в пределах Садового кольца, столица сгорела почти целиком.
После пожара Наполеон, опять вернувшийся в Кремль из загородного Петровского дворца, отдал Москву на разграбление солдатам. Очевидец из французов вспоминал: «Солдаты великой армии не уважали ни стыдливости женского пола, ни невинных детей в колыбели, ни седин старости».
Не избежали страшной участи монастыри и храмы. Солдаты уносили все, что оставалось там не вывезенным, допрашивали и истязали монахов и священнослужителей, чтобы добиться признания, где спрятаны церковные ценности. Они превращали церкви в конюшни, священническими облачениями покрывали лошадей, раскалывали и жгли иконы вместо дров, вбивали гвозди в святых, а престолы и жертвенники обращали в обеденные столы. В некоторых монастырях устроили бойни. Не избежали поругания и кремлевские храмы. Шибко цивилизованные европейцы в алтаре Архангельского собора устроили кухню для Наполеона, а в Успенском соборе на месте паникадила привесили весы, на которых взвешивали выплавленное из сокровищ серебро и золото. На иконостасе этого собора французы оставили надпись, что они выплавили 2 325 пудов серебра и 18 пудов золота. Тут же стояли плавильные печи и стойка для лошадей. В Чудовом монастыре в главном храме враги устроили спальню для маршала Даву. Остальные кремлевские монастыри и соборы превратились в казармы.
Тема, выбранная писателем, — первые годы существования почитаемого и в наши дни богохранимого центра православия Саровской пустыни. Повествование «Ярем Господень» — это и трудная судьба основателя обители иеросхимонаха Иоанна, что родился в селе Красном Арзамасского уезда. Книга, написана прекрасным русским языком, на какой теперь не очень-то щедра наша словесность. Кроме тщательно выписанной и раскрытой личности подвижника церкви, перед читателем проходят императорствующие персоны, деятели в истории православия и раскола, отечественной истории, известные лица арзамасского прошлого конца XVII — первой половины XVIII века. Книга несет в себе энергию добра, издание ее праведно и честно послужит великому делу духовного возрождения Отечества..
На материале биографий Уинстона Черчилля и Джорджа Оруэлла автор показывает, что два этих непохожих друг на друга человека больше других своих современников повлияли на идеологическое устройство послевоенного западного общества. Их оружием было слово, а их книги и выступления и сегодня оказывают огромное влияние на миллионы людей. Сосредоточившись на самом плодотворном отрезке их жизней – 1930х–1940-х годах, Томас Рикс не только рисует точные психологические портреты своих героев, но и воссоздает картину жизни Британской империи того периода во всем ее блеске и нищете – с колониальными устремлениями и классовыми противоречиями, фатальной политикой умиротворения и увлечением фашизмом со стороны правящей элиты.
Вместе с Джанис Вы пройдёте от четырёхдолларовых выступлений в кафешках до пятидесяти тысяч за вечер и миллионных сборов с продаж пластинок. Вместе с Джанис Вы скурите тонны травы, проглотите кубометры спидов и истратите на себя невообразимое количество кислоты и смака, выпьете цистерны Южного Комфорта, текилы и русской водки. Вместе с Джанис Вы сблизитесь со многими звёздами от Кантри Джо и Криса Кристоферсона до безвестных, снятых ею прямо с улицы хорошеньких блондинчиков. Вместе с Джанис узнаете, что значит любить женщин и выдерживать их обожание и привязанность.
За две недели до тридцатилетия Марк Болан погиб в трагической катастрофе. Машина, пассажиром которой был рок–идол, ехала рано утром по одной из узких дорог Южного Лондона, и когда на её пути оказался горбатый железнодорожный мост, она потеряла управление и врезалась в дерево. Он скончался мгновенно. В тот же день национальные газеты поместили новость об этой роковой катастрофе на первых страницах. Мир поп музыки был ошеломлён. Сотни поклонников оплакивали смерть своего идола, едва не превратив его похороны в балаган, и по сей день к месту катастрофы совершаются постоянные паломничества с целью повесить на это дерево наивные, но нежные и искренние послания. Хотя утверждение, что гибель Марка Болана следовала образцам многих его предшественников спорно, тем не менее, обозревателя эфемерного мира рок–н–ролла со всеми его эксцессами и крайностями можно простить за тот вывод, что предпосылкой к звёздности является готовность претендента умереть насильственной смертью до своего тридцатилетия, находясь на вершине своей карьеры.
Часто слышишь, «Если ты помнишь шестидесятые, тебя там не было». И это отчасти правда, так как никогда не было выпито, не скурено книг и не использовано всевозможных ингредиентов больше, чем тогда. Но единственной слабостью Таппи Райта были женщины. Отсюда и ясность его воспоминаний определённо самого невероятного периода во всемирной истории, ядро, которого в британской культуре, думаю, составляло всего каких–нибудь пять сотен человек, и Таппи Райт был в эпицентре этого кратковременного вихря, который изменил мир. Эту книгу будешь читать и перечитывать, часто возвращаясь к уже прочитанному.
Первая часть книги Л.Млечина «Алиби для великой певицы» (из серии книг «Супершпионки XX века») посвящена загадочной судьбе знаменитой русской певицы Надежды Плевицкой. Будучи женой одного из руководителей белогвардейской эмиграции, она успешно работала на советскую разведку.Любовь и шпионаж — главная тема второй части книги. Она повествует о трагической судьбе немецкой женщины, которая ради любимого человека пошла на предательство, была осуждена и до сих пор находится в заключении в ФРГ.
Театральный путь Алексея Владимировича Бородина начинался с роли Ивана-царевича в школьном спектакле в Шанхае. И куда только не заносила его Мельпомена: от Кирова до Рейкьявика! Но главное – РАМТ. Бородин руководит им тридцать семь лет. За это время поменялись общественный строй, герб, флаг, название страны, площади и самого театра. А Российский академический молодежный остается собой, неизменна любовь к нему зрителей всех возрастов, и это личная заслуга автора книги. Жанры под ее обложкой сосуществуют свободно – как под крышей РАМТа.