Арзамас-городок - [179]

Отец Федор тогда не выдержал, встал и высказался открыто на очередном заседании комиссии:

— Как-никак, я немало положил трудов, практически создал уже водосбор. Поймите, не ради пустого тщеславия… Я должен влиять на принятие всяких дальнейших решений в водопроводном деле. Корысти, опять же, моей тут нет! Стану говорить высоким штилем: свершаем дело Богу угодное, а беднякам зело нужное. Дать воду городу — это работа, освященная трудами угодников Божьих, начиная с древнего патриарха Иакова и кончая новоявленным чудотворцем преподобным Серафимом Саровским. Вы что же, муж двоедушен, идете противу Божьего и человечьего?..

Бебешин обмяк полным лицом, опустил глаза. Возражать священнику было нечего — прав!

Члены Комиссии потянули руки в поддержку Владимирского, утвердили его в своих рядах. Теперь он мог полноправно влиять на решения своих товарищей.

Труднее оказалось склонить городские власти к широким, нужным тратам завещанных купцами тысяч на водопровод. Оно и понятно: деньги лежали в банке, с них шли проценты на городские нужды, а нужды эти не кончались.

И верилось Бебешину. Тот как-то принялся убеждать:

— Телеграф разве мало нам стоил?! Пятьдесят тысяч город задолжал за открытие новых школ, женской прогимназии. А на благоустройство сколько ухлопали. Реальное открыли… Отец Федор — все это же на ваших глазах… Да стань я далее перечислять!

В 1908 году в Арзамас приехал инженер Московской водопроводной службы Е. К. Кнорре, чтобы поддержать Владимирского. 5 сентября Евгений Карлович написал в Думу:

«Приехав в Арзамас, я немало был удивлен видеть здесь примененным уже способ искусственного увлажнения почвы для усиления источников, исполненным по инициативе протоиерея Ф. И. Владимирского им лично. Городу Арзамасу принадлежит честь такого нововведения в водопроводном деле впервые в России, насколько мне известно».

Полагаем, что не без участия батюшки 350 домохозяев города подписали заявление в городскую Думу с требованием строительства водопровода. С таким же предложением выступили и члены ремесленного цеха Арзамаса. Уже и Губернское по городским делам присутствие настоятельно советовало заняться водопроводом не мешкая.

Наконец Дума решительно качнулась к делу, стала оплачивать все плановые работы. Но и после этого «водопроводному попу» попортили кровушку. Возник инженер Фадеев со своими замечаниями «О деятельности Мокрого оврага». По мнению дипломированного специалиста, что был призван сделать окончательное заключение по водосбору — несть же пророка в отечестве своем! — Фадеев заявил, что овраг «ясно маломощный, а значит для водопровода и бесперспективный». И далее ученый муж давал ряд рекомендаций по очистке воды.

Федор Иванович такого «вывода» не ожидал, возвысил в Думе свой голос:

— Ка-ак это так?! Да у меня же многолетний журнал регистрации количества истекаемой воды за сутки, за месяцы, за годы… Да, как он смел, Фадеев?! Этот зложелатель в душу мне плюнул…

6 мая 1910 года священник дал доказательную в цифрах объяснительную записку на заключение Фадеева, начисто опроверг выводы самонадеянного спеца, который не скрывал своей неприязни к отцу Федору.

Цифры Владимирского оказались красноречивыми: до начала разработок источников Мокрого оврага они давали в сентябре 1899 года до 9 тысяч ведер воды в сутки. После постройки водосборных сооружений, даже в «тропически жаркое лето 1906 года» баланс выхода подземных вод составил 43 210 ведер воды в сутки — это 5-го июля! Вот и выходило, что на каждого арзамасца истекало два ведра в сутки — этого вполне довольно! К этому Федор Иванович предлагал действенные меры для дальнейшего увеличения водоотдачи Мокрого оврага.

… Члены Водопроводной комиссии сидели с довольными лицами. Бебешин встал из-за стола и торопливо подал отцу Федору свою мягкую вялую ладонь.

— Если и что было, пробегала там какая кошка, простите, батюшка!

— Бог простит! Так начинаем тянуть водопровод?

— Пора.

— Слава тебе, Господи! — истово перекрестился священник.

…Этот 1912 год арзамасцы сравнивали с 1812 годом — годом победы над европейскими полчищами Наполеона. Сто лет спустя горожане праздновали победу воли русского человека, которая «живой водой» влилась в каждый дом и подняла в душах такое же великое торжество, какое　испытали они 15 сентября 1842 года, когда освящали последний престол во имя Иоанна-воина, завершили почти тридцатилетнее созидание Воскресенского собора, посвященного подвигу россиян в Отечественной войне.

22 января — воскресный денек выдался тихим, мягким. Пышные гроздья серебристой изморози свисали с деревьев, лица собравшихся у водонапорной башни румянились — поистине молодеет зимой наш человек!

С утра — молебствие в переполненном соборе. Отслужили панихиду по усопшим жертвователям на водопровод Иване Степановиче Белоусове и Петре Ивановиче Серебренникове. Потом народ отправился на Мокрый овраг, там молебен отслужил сам Владимирский, а теперь вот шло освящение водонапорной башни.[77]Тут служило все священство города.

На лицевой, обращенной к городу, стене башни из красного кирпича так хорошо смотрелся большой образ Христа с жаждущим юношей.