Арзамас-городок - [176]

Утром — день уж налаживался, с красным и черным флагом, лозунгами, как говорили, социалисты всех мастей и сочувствующие двинулись от Березовой рощи, что близ Всехсвятского кладбища, в центр　города. Ветер трепал полотнища со словами «Долой царя!», «Да здравствует свобода!»

Демонстранты пришли к затешной кошмовальной фабрике с надеждой пополнить свои ряды, но там их встретили и те рабочие, которые вовсе не разделяли громких революционных призывов. Слово за слово, зло на зло, и вот уж послышались крики:

— Бей смутьянов!

— Им царя не надо!

— Им Бога не надо…

Социалисты спешно вернулись на Соборную площадь, где уже собралось немало разного городского люда — многие поняли, что без заварушки в этот день не обойдется. И — точно: зло распоясалось с обеих сторон скоро. Началась драка…

Рядом, у аптеки Москвина на углу улицы Новой, стояла развернутым фронтом полусотня казаков, которые по приказу не вмешивались в происходящее. Оно и понятно: только взмахни нагайкой, как завтра же на всю страну поднимутся газетные вопли: эти верные сатрапы царизма…

Безучастно наблюдали за происходящим и чины арзамасской полиции во главе с исправником Софоновым.

— Служивые, вы что же не прекратите!.. — разноголосо кричали из толпы благонамеренные обыватели.

— Так ведь объявлена свобода волеизъявлений… Народная демократия в действии! — мрачно шутил Софонов, зная, что он-то и окажется главным виновником этого дня, на него навешают всех собак, на нем и отыграются те же леваки. — Мы, граждане, люди в шинелях, не приказано мешать проявлению народных устремлений. Молите Бога, что дело кончится несколькими пощечинами, а то ведь может дойти и до того, что в городе не останется ни одного «пиджака»…[71]

А страсти на площади разгорелись не на шутку.

Тут-то в скором порыве и появился на Соборной Владимирский.

С крестом в руках смело вошел он в бурлящую толпу, и голос его, полный напряжения и боли, услышали все:

— Откуда у вас такое зло, а, братья?! Да побойтесь вы Бога!

Те, кто подняли кулаки на «смутьянов»,[72]неохотно, но мало-помалу начали отходить — их успокоил крест.

В эти короткие минуты отхода «черносотенцев» и услышал батюшка такое горькое, разом доставшее до сердца.

Ехидный голос откуда-то справа вопрошал:

— Ты, кутейник, спроси-ка у своего сыночка Мишеньки, у дочек своих спроси: откуда оно зло на нас кидается?!

И Федор Иванович замер в себе от убойного укора. Сник, смолчал — толпа медленно расступилась перед священником.

С этого дня он и стал страдающим отцом. И не хотелось — так не хотелось, но признался себе, что он несчастлив в детях. И в этом его, его первая вина.

6.

В России свирепствовал политический террор.

Ну, как ему не свирепствовать, если даже в тишайшем Арзамасе за осень 1905 года торговцы скобяным товаром Вербовский и Вандышев продали желающим до пятидесяти револьверов, немалое число патронов к ним, а еще и до двадцати кинжалов, финских ножей. Так просто было: заходи в лавку, плати — вооружайся и, копя злобу, присматривайся в кого бы пальнуть из-за угла. Мало того, левые создали в городе боевую дружину из 30 человек и, естественно, обучались стрельбе — после сгодилось!

Росло и росло число жертв террора.

«С февраля 1905 года по май 1906 года совершено пятнадцать покушений на губернаторов и градоначальников, 267 — на строевых офицеров, двенадцать — на священников, двадцать девять — на торговцев. Среди жертв террора — дети».

Первая Государственная Дума, а выборы в нее проходили в марте 1906 года, распущена царским манифестом 8 июля ввиду неконструктивной ее работы, резкого противостояния правительству. Левые и другие с ними, не имея законного права обращаться к населению напрямую, в пропагандистских, провокационных целях открыто пообещали изъятие частновладельческих земель, чем и вызвали волну террора в деревне. За 1905–1906 годы сожжено и разграблено около двух тысяч усадеб.

Почти двести членов распущенной Думы обнародовали воззвание: «Не платить податей»., «Не отдавать сыновей в солдаты». И это породило всплеск новых спровоцированных беспорядков. Произошли даже военные бунты на флоте, попытки всеобщей забастовки в Москве.

После роспуска первой Думы премьером правительства в России стал мужественный, энергичный П. А. Столыпин, прежде занимавший пост министра внутренних дел.

12 августа террористы взорвали дачу Столыпина под Петербургом. Ранены дети премьера, погибло тридцать человек и столько же ранено. Терпению властей пришел конец, и 25 августа для борьбы с террором опубликован закон о военно-полевых судах, который действовал до весны 1907 года. За время это казнили по приговорам всего 683 человека. Вместе с тем была опубликована программа реформ, издан ряд указов, которые заметно улучшили положение крестьян, давали свободу старообрядческим общинам, ограничивали рабочий день на предприятиях, ввели день отдыха торговым служащим.

Левая и другая открытая печать — а после манифеста 1905 года выходили газеты и другие издания самых различных партий и направлений, пугала россиян военно-полевыми судами, «столыпинскими галстуками», ругательными ярлыками: «черносотенец», «погромщик»,