Арысь-поле - [24]
— Слушай, — Слава запустил бычок через забор, — здесь мы больше ничего полезного не найдем. Поехали крутить Чугайновых, искать Игоря…
— Что-то мне подсказывает, что рано нам уезжать. Это место, вроде, держит меня. Как подумаю, что сейчас уеду, внутри все сжимается; хочется то ли плакать, то ли выть с тоски.
— Не дури, Вадик, поехали.
Вадим снова посмотрел на фотографию. Ему показалось, что зеленые глаза наполнились слезами, а улыбка, словно говорила: — Вот и все, а нам могло быть так хорошо…
— Я не могу тебе этого объяснить… — он вздохнул.
— …потому что это называется — любовь, да?
— Нет, — Вадим твердо знал, что это не любовь, но дать название новому чувству не мог — только дело было и не в деньгах, которые обещал Виктор.
— А Алку ты куда денешь? — развивал мысль Слава, — учти, она привыкла жить за твой счет и думает, что так будет вечно, с печатью в паспорте или без оной. А теперь ты выставишь ее на улицу? Это неблагородно.
Вадим удивленно поднял глаза. Он даже не думал никого никуда выставлять. Девушка с фотографии являлась совершенно другой субстанцией, не имеющей отношения к семейной жизни — она как прикосновение к чему-то высшему. Причем, он не знал, от чего там больше, от бога или от дьявола, но то, что все это выше человеческого естества, не вызывало сомнений.
— Пошли, — Слава подтолкнул приятеля к дыре, — баб на свете миллион — включая таких, что не только от взгляда, а от одной мысли член встает, но это ж не повод…
— Причем здесь член? — и будучи не в состоянии сформулировать свои ощущения, Вадим просто сказал, — мы тупо ищем этих девиц. Я так хочу, и ты мне поможешь.
— Тогда поехали. Говорю ж — здесь нам делать нечего. Давай начнем с Валентины Юрьевны, которая на Хользунова — все равно мимо поедем, а потом уже к Семену Марковичу.
Вздохнув, Вадим оглянулся на сруб и нехотя пошел следом за Славой.
Подъезд был похож на большинство подъездов старых девятиэтажек. На потолке торчали скрючившиеся сгоревшие спички в черных закопченных кругах, а выкрашенные темной масляной краской панели пестрели символикой, от пацифистской «куриной лапки» до стилизованной свастики РНЕ.
— Разносторонний народ тут живет, — заметил Слава.
— Но человеческая сущность всегда побеждает, — Вадим ткнул в кривую надпись, неровно выведенную детским почерком поверх всех этих политических потуг: «Ира, я тебя люблю».
— И это хорошо, — Слава вызвал лифт.
Наверху заскрежетало, заскрипело, и через пару минут двери раскрылись, приглашая в темную кабину, откуда явно воняло мочой.
— Я сейчас сблюю.
— А ты заткни нос, — Слава чиркнул зажигалкой, ища среди прожженных кнопок, нужную.
Лифт, дергаясь и периодически норовя остановиться, все-таки дополз до девятого этажа. Вадим поспешно выскочил на площадку, где запах мочи сменился вонью из мусоропровода.
— Ну что, вперед за орденами?.. — он нажал кнопку звонка, оказавшегося на редкость пронзительным.
— Чего надо?!.. — раздался из-за двери визгливый женский голос, по тембру очень напоминавший звонок.
— Здравствуйте, мы хотели бы с вами побеседовать…
— Не о чем нам беседовать! Все равно, квартиру не отдам, а платить мне нечем!.. Вот, и делайте, что хотите!
Слава с Вадимом удивленно переглянулись.
— Никто не собирается забирать вашу квартиру. Мы хотели поговорить о другом. Вы ведь Чугайнова Валентина Юрьевна?
— Чугайнова, Чугайнова… Не прикидывайтесь идиотами! Что, я не знаю, кто вы такие?! Побеседовать они хотят…
— Валюш, открой. Сейчас я размозжу им головы, — послышался гнусавый мужской тенорок.
— И кто же мы? — Вадим, на всякий случай, отступил на шаг.
— Судебные приставы, вот кто! Думаете, я не поняла?
— Во, вляпаешься… — пробормотал Вадим. Тем не менее, картина становилась достаточно ясной — постановление администрации о принудительном выселении злостных неплательщиков наконец-то вступило в силу.
— Мы не судебные приставы. Скорее, наоборот — возможно, мы поможем решить определенные ваши проблемы.
— Кто же вы? — мужчина хотел придать голосу грозность, но получалось это плохо, — учтите, у меня топор.
— Засунь его себе в задницу, козел, — не выдержал Слава, — у меня сарай лучше, чем твоя хата! С тобой серьезные люди разговаривать пришли, засранец; время свое тратят, а ты верещишь, как недоношенный поросенок!
Вадим прыснул от смеха; он хотел спросить, видел ли Слава недоношенного поросенка, но не успел. Монолог, видимо, убедил хозяев, и дверь осторожно открылась. В проеме стояла женщина неопределенного возраста в грязном халате, с лицом, ярко выражавшем пристрастие к алкоголю; опухшие глаза смотрели яростно, и, в то же время, трусливо. Она загораживала собой маленького щуплого мужичка с недобрым лицом и бегающими глазками, одетого в майку и жуткое старое трико. В дрожащих руках мужичок, действительно, держал топор, который дрожал вместе с ним и, казалось, вот-вот должен упасть ему на ногу.
— Ну что, похож я на пристава? — Слава вальяжно вошел в квартиру, тесня хозяйку.
— Хрен вас разберет… — пробормотал мужичок, — а топор никогда не помешает.
— Я тебя без топора щелбаном пришибу, если надо будет, ублюдок, — он повернулся к женщине, — Валентина Юрьевна, давайте пройдем куда-нибудь и поговорим спокойно.
1. История болезниТо, что любовь является болезнью, признано давно. Соответственно, она имеет свою симптоматику, методы диагностики, а ее лечением занимаются специалисты; только не врачи, а поэты, писатели, философы. Чаще процесс протекает легко, но порой принимает и тяжелую форму, именуемую «слепая любовь». Не всякий специалист справится с ней; и уж совсем дело плохо, если «слепую любовь» подцепила его собственная жена.2. Максимально приближенное к боевомуГоворят, война не заканчивается, пока не похоронен последний солдат.
Порой дом – это не просто в правильном порядке собранные стройматериалы; некоторые способны реально влиять на жизнь своих обитателей. В таком старом доме, до поры до времени, прекрасно себя чувствует бизнесмен средней руки Дима с женой и бабушкой, помнящей еще строительство дома. Но однажды в жизни Димы появляется немного странная девушка Ира, ищущая защиты от издевательств мужа. Тогда вдруг бабушка умирает, уходит жена, а дом начинает оживать, вторгаясь в привычную реальность. В конце концов именно он дает Ире защиту, а не растерявшийся от всего происходящего Дима.В порыве благодарности девушка готова провести собственное исследование истории дома, которое приводит ее в Румынию, в самое сердце Карпат, где, оказывается, и кроются разгадки всех тайн…
Очень часто люди мечтают примерить на себя чужую, лучшую жизнь. Порой им это удается, только жизнь-то все равно остается чужой, а в свою возвращаться уже не хочется.
Самый загадочный продукт жизнедеятельности человека – это творчество. Сами авторы говорят, что лучшие строчки им нашептывает невидимая и неосязаемая Муза, а, вот, начинающему писателю Жене Прохорову одна из славной девятки – Муза истории Клио, почему-то решила явиться воочию. Оказывается, она – рыжая, выглядит лет на тридцать, и ездит на стареньком коричневом «Опеле».В отличие от первого раза, Женя неправильно истолковал подсказки Клио и роман о средневековье не получился. Раздосадованная Клио бросает утратившего доверие подопечного, но Женя – человек упрямый и находит собственный путь в прошлое; только оказывается он не в эпохе крестовых походов, а у древних инков, причем не в роли наблюдателя, собирающего материал для книги, а Найплама – жреца темного бога Ланзона…
Чтоб убедиться в том, что Бог всемогущ, многолик и всепрощающ, не обязательно ходить в церковь, возносить молитвы. Он всегда рядом, поэтому его можно просто почувствовать.
Люди привыкли воспринимать жизнь, либо как череду случайностей, либо как результат собственных волевых усилий. А вдруг все совсем по-другому, и наши желания сформировались задолго до нас, а возможности строго ограничены нашим предназначением? Иначе, что может связывать «серую мышку», Катю, со слепой девочкой Хетти, жившей когда-то в Древнем Египте?.. Или, в прошлом, боевого офицера, а ныне предпринимателя Андрея с Мерху – комендантом крепости Семна на границе Красной и Черной Земли?.. А что может связывать их всех между собой?..Конечно, ничего… на первый взгляд, ничего…Кроме повести «Египтянка» в сборник вошли другие повести Сергея Дубянского – «Эффект Юли», «Любовь со второго взгляда», «Петля» и «Закон цикличности».
Случается так, что ничем не примечательный человек слышит зов. Тогда он встаёт и идёт на войну, к которой совершенно не приспособлен. Но добровольцу дело всегда найдётся.
Прошли десятки лет с тех пор, как эпидемия уничтожила большую часть человечества. Немногие выжившие укрылись в России – последнем оплоте мира людей. Внутри границ жизнь постепенно возвращалась в норму. Всё что осталось за ними – дикий первозданный мир, где больше не было ничего, кроме смерти и запустения. По крайней мере, так считал лейтенант Горин, пока не получил очередной приказ: забрать группу поселенцев за пределами границы. Из места, где выживших, попросту не могло быть.
Неизвестный сорняк стремительно оплетает Землю своими щупальцами. Люди, оказавшиеся вблизи растения, сходят с ума. Сама Чаща генерирует ужасных монстров, созданных из убитых ею живых организмов. Неожиданно выясняется, что только люди с синдромом Дауна могут противостоять разрушительной природе сорняка. Институт Космических Инфекций собирает группу путников для похода к центру растения-паразита. Среди них особенно отличается Костя. Именно ему предстоит добраться до центрального корня и вколоть химикат, способный уничтожить Чащу.
После нескольких волн эпидемий, экономических кризисов, голодных бунтов, войн, развалов когда-то могучих государств уцелели самые стойкие – те, в чьей коллективной памяти ещё звучит скрежет разбитых танковых гусениц…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Человек — верхушка пищевой цепи, венец эволюции. Мы совершенны. Мы создаем жизнь из ничего, мы убиваем за мгновение. У нас больше нет соперников на планете земля, нет естественных врагов. Лишь они — наши хозяева знают, что все не так. Они — Чувства.