Арвиальская канва - [50]

— Марш переодеваться, тебе еще волосы заплести надо!

— Зачем? — я машинально проверила свободной рукой кубышку на затылке. Чуть встрепанная, но сейчас так модно…

— Надо же мне на ком-то потренироваться, прежде чем делать прическу себе на помолвку, — справедливо заметила Брианна, впихнув меня в хозяйскую комнату.

Сидеть сложа руки сестренка не умела — а потому к тому моменту, когда я натянула акварельно-синее платье со скромным вырезом-лодочкой, все книги в шкафу стояли в алфавитном порядке, позабытые кофейные чашки сушились на застеленном полотенцем подносе, а меня поджидало переносное зеркало и угрожающего вида набор расчесок, невидимок и заколок.

— Что, говоришь, ты хотела заплести себе на помолвку? — слабым голосом поинтересовалась я, влезая в непривычно закрытые туфли. — У меня не такие густые волосы, чтобы…

— У меня тоже не густые, просто выглядят объемно из-за кудряшек, — твердо сказала Брианна и повелительно ткнула расческой в плетеное креслице. — Садись!

На стук в окно, раздавшийся десятью минутами позже, она отреагировала совершенно спокойно — словно к ней каждую ночь по талботу в квартиру ломилось. Зато я дернулась, за что получила шпилькой в затылок.

— Сиди смирно, — прошипела Брианна, подбирая выбившиеся прядки. — Или повисит, подумает и зайдет как положено, или откроет окно снаружи. В крайнем случае, падать тут невысоко… Это же Марк?

Я едва не кивнула, но вовремя спохватилась.

— Кому еще придет в голову ломиться в окно, не проверив даже, Витор внизу или кто-то другой? — проворчала я.

Брианна оказалась права: постучав еще пару раз, Марк не выдержал и чем-то еле слышно скрипнул и щелкнул. Ворвавшийся в комнату влажный ветер откинул тщательно уложенные сестренкой пряди, которым полагалось с аристократической небрежностью обрамлять лицо, — но Марк все равно застыл на подоконнике, рассматривая меня с удивлением — будто в первый раз увидел.

— Ух ты, — выдохнул он вместо приветствия.

Брианна довольно хмыкнула себе под нос и деловито разложила пряди как положено, прежде чем финальным аккордом обрызгать мою голову какой-то дрянью.

— Кажется, открытое окно очень кстати, — задумчиво прокомментировала сестренка, подбросив в руке баллончик с лаком для волос. — Учтем…

Прокашлявшись, я едва сдержалась, чтобы не охарактеризовать подобные средства укладки парой слов из арсенала ребят из доков. Зато Марку хватило этой заминки, чтобы опомниться, спрыгнуть с подоконника и галантно подать мне руку, на ходу нахваливая мастерицу — а заодно и меня. Брианна выслушала комплименты с довольной снисходительностью профессионала своего дела, вежливо поблагодарила и поспешила откланяться, пока не начало темнеть.

Я же вынужденно оперлась на предложенную руку. Видимо, когда я сказала сестренке про ужин, она рассудила, что подолгу ходить мне не понадобится — а потому прихватила из дома туфельки на шпильке, вознесшей меня аж на высоту носа Марка, но начисто лишившей всякой устойчивости.

— Не носила каблуки уже больше года, — виновато призналась я, пошатнувшись. — Надеюсь, выходы в свет не станут самым частым развлечением на ближайший месяц?

Марк накрыл ладонью мои пальцы, лежащие у него на сгибе локтя, и чуть нахмурился.

— Знаешь, по правилам выхода в свет сейчас я должен был уверить тебя, что послужу надеждой опорой, а в случае необходимости для меня станет истинным удовольствием донести тебя на руках, — заметил он. Жест оказался весьма кстати: Марку было достаточно чуть сжать пальцы, чтобы не позволить мне шагнуть в сторону. — Но с манерами у меня не очень, так что, может быть, просто захватим тебе сменную обувь?..

Я не сдержала смешок.

— Здравая мысль, — признала я — и воспользовалась ею же, чтобы высвободить руку под предлогом острой необходимости упаковать с собой разношенные сандалии.

Марк больше не настаивал на контакте до самого особняка Тар-Рендилль.

Смешно, но я еще ни разу не видела законодательницу мод, на шпионаже за которой я и заработала большую часть пошлины за помолвку Брианны. Герцогиня Тар-Рендилль оправдывала ожидания: роскошное платье скрадывало все недостатки фигуры, взамен подчеркивая царственную осанку и плавный изгиб талии, прическа привлекала внимание к экзотическому разрезу светло-голубых глаз, а тщательно подобранный макияж скрывал возраст. Ни за что не дала бы этой холеной красавице все ее сорок три, если бы не стоявшая подле нее старшая дочь.

Герцогиня сама вырастила себе самую серьезную конкурентку.

В отличие от темноволосой матери, маркиза была ослепительно рыжей. По аккуратно уложенной высокой прическе то и дело пробегали огненные сполохи — куда ярче и многогранней, чем у того же Витора: кажется, маркиза была сильнее даже его. Врожденный дар перекроил ее жизнь, и манера держаться у матери и дочери отличалась разительно. Герцогиня поражала балетной грацией, тщательно отработанными жестами и плавным покачиванием все еще стройных бедер — разумеется, удачно подчеркнутых простой юбкой, водопадом ниспадающей до самого пола.

А вот выправкой маркизы явно занимались военные, и она, несмотря на весь свой светский лоск и ухоженность, в платье явно чувствовала себя не в своей тарелке. Зато наши с Марком поклоны восприняла как должное, поглядывая снизу вверх.