Артуш и Заур - [73]

— А у меня нет надежд на терпимость к голубым в армянском обществе. Наш народ не может хорошо относится к мужчине, или женщине не участвующей в продолжение рода.

Так будет вечно, — автором этих слов был охранник Артур. В его глазах присутствующие смогли прочесть сожаление и стыд за свой народ.

* * *

— Добрый вечер.

— Не может быть.

— Как видишь, может, если захочешь.

— …

— Что случилось? Куда пропал?

— Не могу поверить своим ушам. Нет, я конечно ждал. Знал, что приедешь. Но все равно не могу поверить… И номер ереванский… Ты где?

— В гостинице «Анаис».

— В той, что над Разданом?

— Да…

— Ну, как тебе первые впечатления от Еревана?

— О каких впечатлениях мне сейчас говорить? Для этого я должен хотя бы погулять по городу. Но ты знай, я буду объективен.

— Я не сомневаюсь в твоей объективности.

— Как мне быть необъективным, когда у меня есть такое субъективное обстоятельство как ты?

— Ха, ха. Спасибо. Во сколько ты приехал?

— Несколько часов назад. Я был в ресторане. Познакомился с журналисткой из Турции и людьми Бориса.

— Много выпил?

— Не очень. Только много переводил для турчанки. Челюсть болит. Как будто два часа, без перерыва, делал минет. Завтра начнутся обсуждения.

— А что еще осталось что-то, чего не обсудили?

— По-моему уже не осталось. Но должны же мы имитировать миротворчество, или нет?

— Наверное, должны…

— Ты хочешь прийти в отель?

— А кто там, кроме тебя?

— Как кто? Я — один.

— А разве к тебе не приставили охрану?

— Приставили. Они сидят внизу. Придешь, увидишь. Двое громил. У обоих пистолеты. Шагу не дают ступить.

— Прямо как у президента.

— Ага. Теперь я точно знаю, что чувствуют президенты, и всякие там министры.

— Да. Трудно им приходится.

— Ну что решил? Идешь?

— Ты считаешь, что я должен прийти в «Анаис» и спалиться этим уродам?

— Думаешь, будут проблемы?

— А ты как думаешь?

— А что приход ко мне друга является проблемой?

— Ты считаешь, что наличие друзей у азербайджанца в Ереване не заинтересует спецслужбы? И они не выйдут на меня, на мою семью?

— Ну допустим выйдут. У тебя есть, что скрывать?

— Я не хочу, чтобы мою семью беспокоили. И меня тоже. Общение с ними для меня смерть.

— Тогда выходит, что наш разговор тоже прослушивают?

— Я не исключаю.

— Тогда хочешь, прервем беседу. А то у тебя еще проблемы возникнут.

— Я понимаю, ты сердишься. Но и ты меня пойми. Разве моя осторожность не естественна?

— Как понимаю, мы вообще не встретимся. И по телефону не должны разговаривать. Ты считаешь это естественным?

— Нет. Но такова реальность. Рисковать надо по необходимости. У нас нет сейчас необходимости встречаться.

— Значит, нет необходимости?

— Конечно, нет. Постарайся меня понять. Не старайся ответить на то, что я тебе говорю, постарайся вникнуть в сказанное. Какой смысл встречаться, ощущая на себе сотню пар глаз? Мы должны позволить им так нас унизить? Мы будем похожи на порноактеров. А когда ты уедешь, а может еще раньше, мне придется давать им показания — откуда я тебя знаю, сколько длятся наши отношения, какой характер они носят, что я думаю об азербайджанцах… Мне это надо?

— Но мы так не договаривались…

— А как? Когда ты мне писал, что есть вероятность твоего приезда в Ереван, затем, когда она подтвердилась, я говорил тебе «обязательно встретимся»?

— …

— Говорил?

— Нет.

— Тогда в чем ты меня обвиняешь?

— Ты прав… Значит ты заранее знал, что так будет?.. Знал, что наше свидание, скорее всего, не состоится. Что вокруг меня все время будут охранники.

— Это и ты знал. Но почему-то не воспринимал всерьез.

— Тогда зачем я притащился в Ереван?

— Ты у меня спрашиваешь?

— У меня была лишь одна цель — увидеться с тобой в твоем городе. И ты это знаешь.

— Извини, но это невозможно. Я не могу позволить, чтобы эти ублюдки унижали нас. Мы… мы не настолько жалки, чтобы подвергаться риску и видеться в таких тяжелых условиях. Слава богу, Тифлис в нашем распоряжении.

— Они могут подслушивать. Этого ты не боишься?

— Прослушка вероятна. Хотя может быть и нет. Но если увидимся, они нам кровь попортят по полной программе. Если я поднимусь к тебе в номер, один из них точно захочет поприсутствовать. Можешь в этом не сомневаться. И даже Борис не сможет тебе ничем помочь. Хорошо, что вспомнил, Борис там?

— Нет, ушел… Артуш?

— Да.

— Если б я знал, что так будет, я бы не приехал. Что мне тут делать без тебя? Ты мне ничего не говорил об этом. Почему?

— Может быть потому, что хотел, чтобы ты приехал в Ереван.

— Я тебя не понимаю.

— Что тут непонятного? Я хотел, чтобы ты увидел этот город. Неважно, что не встретимся.

— Ты потерял рассудок, Артуш…

— Я потерял его еще в Баку, много лет назад…

— Завтра вечером мы выйдем в город. Может где-нибудь увидимся?

— Ты все стоишь на своем? Какая разница — в отеле или в городе?

— Я все равно хочу тебя увидеть, пусть даже издалека.

— Не будь таким слабым. Приди в себя. Что ты сказал домашним?

— Не понял.

— Ты сказал, что едешь в Ереван, или?..

— Кое-как объяснил ситуацию. Матери стало плохо, принялась себя истязать. Отец тоже был не в себе. Но мне на это наплевать. Сколько мне еще жить, думая о них? И у меня есть право прожить жизнь, так, как мне хочется.

— Разве ты не живешь, так как хочешь?